Священная роща

— Такая взрослая дево… девушка и плачешь, — попытался успокоить жрицу Дионис, его взгляд Диониса невольно скользнул по аппетитным грудям молоденькой жрицы, которые ни сколько не скрывал, а скорее подчеркивал старенький, узкий, да еще и порванный хитон.

«Хм. Давненько я не видал столь прекрасной груди, разве, что у Афродиты, — подумал бог. — Грудь как у Афродиты… Грудь… сиська…. Чашка-сиська!!!»

— Где чашка-сиська?! Тьфу, кубок-сиська! Тьфу, ну ты меня поняла!

Заплакав горше прежнего, Исимея повалилась наземь и стала рвать… вернее, дорывать на себе одежду. Делала она это с таким рвением, что Дионису пришлось сбросить с себя гиматион, чтобы дать ей прикрыться.

— Понятно, — сквозь зубы процедил он. — Ты знаешь, кто это сделал?

— Нет. Он меня на статую вашу подвесил и… пытал.

— Как он выглядел?

— Как вы, но не вы.

«Автолик! — догадался бог вина, мысленно хлопнув себя по лбу. — Жулик! Пройдоха! Прохвост! Стоп, а почему он показался девчонке похожим на меня, ведь Автолик надевает личину того, кого больше всего хотят увидеть. Хм…».

— А ну рассказывай, что у вас тут еще произошло?

Глава 18 Заячьи фрикадельки

Исимея вкратце рассказала Дионису печальную историю, как негодяй воспользовался доверчивостью несчастных паломниц и отымел… (а как еще сказать? из песни слов не выкинешь) женщин всякими разными гадскими способами, обманом выманил драгоценности, обещая выполнить это самое заветное желание.

— А ты ходила этой ночью в рощу? — поинтересовался бог у юной жрицы. — Или у тебя нет заветных желаний?

— Есть, — покраснев, ответила девушка, смущенно пытаясь натянуть короткий хитон голые коленки. — Хотела еще раз вас увидеть.

От этого прямого ответа Дионис смутился еще больше, чем Исимея и чтобы скрыть растерянность, спросил:

— Он тебе что-то сделал? — нахмурился бог.

— Ээ… нет, — сказала Исимея, пряча глаза. — Я еще девственница, мой господин, если вы об этом.

— Девственница? В твоем-то возрасте? — Дионис удивился так, что даже на время забыл про украденную драгоценность.

— Конечно! Я ведь жрица!

— А кто тебе сказал, что жрицы должны быть девственницами?

— Клеопея, моя наставница. Сказала, что я должна быть чиста и непорочна.

«Ох, и Клёпа», — мысленно поцокал языком бог.

— Я говорил, что жрицы должны подавать пример чистоты! Амфоры надо мыть! Грязные лопасы и лутерионы не должны грязные валяться по всей кухне. В храме надо подметать, пыль с алтаря вытирать, статуе хоть раз в месяц голову от помета очищать, а они эвона как всё перекрутили… Так, позови-ка мне кого-нибудь из старших жриц.

Дионис горел желанием устроить кому-нибудь взбучку, но не срываться же солидному богу на младшей жрице?

— Нет никого, я одна.

— Давно?

— С тринадцати лет.

Богу стало стыдно, хоть Тиринфийский храм был взяткой, и Дионис никогда не брал его на «баланс».

— Как же ты тут совсем одна справляешься? А на кухне кто? А в лавке?

— Тетя Солла иногда присылает мне кого-нибудь в помощь.

Радуясь, что может перевести разговор на другую тему, Дионис заметил:

— А это та самая Солла, жена торговца краской, который усыновил ребенка жрицы Клеопеи?

И тут же осекся, поняв, что сболтнул лишнее.

— Да ладно? — тут же навострила уши Исимея. — А она ведь, кажется, загадывала желание про него. Про пасынка, сына Деметриоса — мужа тети Соллы.

— Да ладно? — удивился Дионис и присел на траву рядом с девушкой.

— Тетя Солла говорила, что у него проблемы. Не могут найти ему жену.

— А что так?

— Удилище сильно большое и длинное. Чистый удав!

— Удав, говоришь… — протянул бог, вспоминая, что такие проблемы были и у его друга Приапа, бога плодородия. — Сын Деметриоса, говоришь? Ох, и Клёпа…

Дионис не привык грустить и задумываться о прошлом. И он сказал Исимее то, что обычно говорил всем симпатичным богиням, дриадам, нереидам, нимфам и смертным женщинам и девушкам:

— А что ты делаешь сегодня вечером?

— А ничего, — смущенно и радостно пролепетала Исимея.

— Ну, так я заскочу к тебе после заката?

— Заска… то есть, конечно, приходите. Это же ваш храм, здесь вам всегда рады.

— Ты организуй что-нибудь поесть. По скромному. Вино за мной.

Бог подозвал свистом облако, запрыгнул в него и улетел, а к ногам Исимеи упал длинный свиток. На нём небрежной рукой был начертан список блюд угодных Дионису для вечерней трапезы, как то: шашлычок из молодой козлятинки; голубь, нашпигованный травами и запечённый в глине на костре из вишневых поленьев, финики в меду, щука, зажаренная на камне с орехами и изюмом, похлебка с фрикадельками из зайчатины, петух, нафаршированный фазаном, который в свою очередь нафарширован голубем, который нашпигован еще чем-то там…

Девушка прочла и опять заплакала: «Где же я все это возьму? А еще хитон новый нужен, и масло для тела и волос и…»

— Эй, девушка! Жрица Тиринфийского храма, я к вам обращаюсь! Слышь, дочка! Отвлекись на секунду от рыданий.

Пока Исимея общается с еще одним утренним посетителем храма, мы тоже немного отвлечемся.