Читаем Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара полностью

Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

Еду в одну из школ на окраине Мелитополя, меня там ждет пожилая директриса. Тоже боится, поэтому не указываю никаких ее данных. Рассказывает:

— Сначала тут учителям перевели из Киева на карты по тысяче долларов, это было единовременное пособие. И потом ежемесячно начали платить по 200 тысяч рублей, сейчас меньше, курс гривны упал.

— Это за то, что не пойдут преподавать в школы при российских властях?

— Да, только за то, что будут сидеть дома! Я ездила в прифронтовые поселки, где школы закрыты, уговаривала знакомых преподавателей прийти ко мне, они отказались. А потом подумала: «Чему эти люди научат детей? Только шкурничеству и трусости?» Я их не возьму, даже если на коленях приползут.

— Что делать? Россия поможет?

— Россия пока дала десять учителей-добровольцев. Что мы им может дать? 18 тысяч рублей и комнату в общежитии.

Я вышел из школы ошеломленный. Что делать в этой ситуации? Платить нашим учителям по 250 тысяч, соревнуясь с накачанными западными деньгами бандеровцами? Но тогда чем мы от этих бандеровцев отличаемся?

БАТЮШКА ПРОТИВ ПАСТОРА ИЗ ЦРУ

Совершенно разобранный, я поехал за утешением к настоятелю мелитопольского монастыря Саввы, к отцу Иоанну. Он изрядно претерпел за годы оккупации (так тут все чаще называют 30 лет после распада СССР, проведенных под властью Киева). СБУ завела на него уголовное дело за то, что называл идущую в Донбассе войну гражданской. Поминал «москальского патриарха», что было запрещено на Украине. Его даже обещали зарезать батюшки из раскольнической украинской церкви. Любопытно, что у храма раскольников была общая стенка с СБУ, для удобства взаимодействия. Родственники отца Иоанна отказались с ним общаться — все, кроме матери…

Пока я ждал его на лавочке во дворе монастыря, подивился количеству прогуливающихся туристов. Не сразу до меня дошло, что это беженцы из Мариуполя и прифронтовой зоны. Монастырь всех, кого мог, кормил и кормит до сих пор. В кабинете отца Иоанна полы заставлены пакетами с гуманитарной помощью. Церковь оказалась единственным работающим институтом — с ресурсами, деньгами, духовным влиянием и желанием помогать людям. Здесь окормляли гуманитаркой даже западных сектантов-харизматиков. Их всегда много было в русскоязычных регионах. И неспроста. Один из таких суперпасторов, например, две недели ранней весной скрывался в зоне боевых действий, пока не смог перейти линию фронта. Где его готовили, интересно? В ЦРУ? Для чего — понятно, все первые «зау-краинские» митинги в Мелитополе устраивали именно сектанты.

ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА — РАБОТА

Говорим с отцом Иоанном о невеселой сегодняшней жизни. Он вздыхает:

— Копятся-то проблемы, копятся. Я по гуманитарке вижу. Весной было много стариков. Но сейчас им дают соцвыплаты. Стало больше трудоспособных мужиков 35–60 лет. Говорят: «Нам просто нечего есть, все запасы закончились в мае». На безработице играют украинские пропагандисты. Вот сейчас нам создали проблемы с газом, отключили его украинцы. Закупили электроплитки, раздаем по городу…

— А какая проблема главная?

— Работа. Фермеры теперь только зерно сеют-убирают. А ведь у нас половина сельхозпроизводства была — овощи, на полях и в теплицах. Они практически не посадили ничего!

Я уже привычно замечаю:

— Саботаж?

— Не давали вывозить продукцию в первые месяцы. Мы вроде бы и Россия, судя по флагам, но для таможни — не совсем. Чтобы вы понимали. На Чонгаре, чтобы проехать в Крым, даже не по торговым делам, люди сутками стоят. Какой тут бизнес?! А таможня еще и не пропускает, говорит, у нас документация не менялась, все как было — вы с Украины. Сейчас меняется, но медленно. Я говорил с властями о рабочих местах, выход один — национализировать крупный бизнес, у которого сбежали хозяева. Как по-другому — не знаю.

ВСЕ ПРЕОДОЛЕЕТСЯ

— Батюшка, объясните, как пастырь. То, что происходит сейчас между нами… между русскими и украинцами или русскими и русскими… Что это? Какой урок мы должны извлечь?

— Еще в Ветхом Завете не единожды написано, что народу, который отступает от Бога, Господь посылает большие скорби и испытания. И длится это добрых сто лет.

— Нов 90-х вроде мы ушли от безбожия?

— Да, но людям здесь были обещаны материальные блага. Жить они лучше не стали, а обещаний было все больше и больше. И первый Майдан, и второй, все его цели были материальные — путь в Европу, сытая жизнь, преуспевание в ущерб духу. Вот и пожинаем…

Я молчу, смотрю в стол, на котором грудами навалены гумани тарные лекарства. Отец Иоанн понимает накатившее на меня уныние и не хочет, не должен отпускать меня в таком виде, говорит мне на прощание:

— Покается народ, Господь все управит и будет врачевать раны. Не первый раз же, в нашей истории. Вспомните, как запорожские казаки с поляками на Москву ходили. Вера у нас одна, народ один, один менталитет и культурный код, все преодолеется…