Палыч с Кодолбой пришли с позиций, но только для того, чтобы взводный в цеху пристрелял автомат с новым креплением, «тепликом» (прицелом ночного видения с тепловизором). Еда почти несоленая — не хватает соли. Порции также сокращены. Но не жалуюсь — с голоду не пухну, и то хорошо.
Скоро середина мая, а теплее не стало. Некуда спрятаться от грязи от пыли, хотя постоянно мою руки антисептиком. Борода уже густая. Интересно будет посмотреть на себя побритым.
У меня хотят забрать оптику моей СВД (снайперская винтовка Драгунова). Вчера даже поступило предложение сменить на автомат. Я полностью «за».
Общее настроение: скорей бы все закончилось, все мечтают о выходе.
Стало интереснее. С ночи с 9 на 10 мая начались авиаудары, от которых вздрагивают даже стены бункера. Бомбы теперь сбрасывают и днем. Подготовиться к взрыву невозможно — не слышно ничего. От этого немного нервно.
Пылюка столбом. Пришлось спуститься ниже, но пылюка и там.
Из новостей узнал, что под Харьковом наши ведут контрнаступление. С артиллеристами все хорошо, и скоро они освоят американские 155-мм гаубицы, высокоточные и дальнобойные. Путин мобилизацию не ввел, парадов не проводил (видимо, украинские СМИ про парад в Москве 9 Мая умолчали). Продолжаются переговоры про нашу эвакуацию.
Ротный провел беседу, чтобы выяснить проблемы у военнослужащих. Я поставил вопрос про оплату боевых действий. В идеале хорошо бы было получить распечатку всех выплат. Не имеем возможности проверить деньги на счете, как и переслать домой.
Назарлиев бросился в драку против одного из парней. По причине распределения продуктов. Ясно дело, когда кто-то находит продукты на стороне и подкармливается в узком кругу, а кто-то сидит на куцем пайке, будут проблемы.
Почти весь день был на дежурстве около рации. Слышал переговоры с Адвокатом — морпехом 36-й бригады. Вспоминали их бесславный прорыв из Мариуполя, две неудачные попытки, побег комбрига, сотни потерь, пленных. Рассказали, что на стадионе «Металлург» — массовое захоронение, 150 бойцов. Еще одну фуру с их «грузом 200» (телами убитых) завалило на заводе Ильича. Потери на «Азовстали» и в госпиталях тоже закрыты в рефрижераторах, которые не работают. Один из них уничтожен взрывом. Такие жуткие дела. Подошли слухи, что на одном из бункеров после авиаударов возле «магазина 20» завалило 69 человек. Страшно представить всю статистику потерь.
После 9 мая в воздухе витает новая дата эвакуации — понедельник 16-го. Все еще мечтают про счастливый корабль в турецкую тюрьму до конца войны.
Утро принесло трагическую весть — был убит наш снайпер из 3-го взвода, старшина Зинчук. Это чуть ли не единственный профессиональный снайпер, он был очень осторожным и ответственным. Очевидно, что на той стороне работают профи. Это уже пятая потеря в батальоне за время ротации, не считая без вести пропавшего бойца Ивана Кривоноса. Пришел Арчи, взведенный, накинулся на Демченко, который сделал замечание за шум в 5-м часу утра. Нервы сдают у всех.
Пошел сильный дождь. Боже, мы уже забыли, что может быть дождь. Зато более часа плотно работал по нашему бункеру русский танк — ему дождь не мешал.
Из новостей, которые слышал: в Мариуполе сегодня должны были пройти переговоры по нашему вопросу, ждали представителей из «орды».
Неутешительные слухи: продукты заканчиваются и неизвестно, будут ли выдавать их вообще. Склад продуктов завален полностью. Это там, где около 70 «двухсотых». И вообще — убитых вдвое больше.
Середина мая, весна прошла, и мы ее не видим совсем. До сих пор в зимней одежде ходим.
Интересно: как там мои в Польше поживают? Греются ли на весеннем солнышке? Я бы погрелся.
И вот настал переломный день. Сегодня на построении ротный сообщил, что начинается наша эвакуация. Формально так, но на самом деле нас обезоруживают и переводят в СИЗО Еленовка, что под контролем ДНР. И хотя командование убеждает, что слово «плен» не фигурирует, все равно сути не меняет — это плен. Ясно, что надежда на спасение — вранье. Сегодня эвакуировали тяжелораненых в больницу Новоазовск (тоже ДНР). Тех, кто их сопровождал, отправили в СИЗО. Обещают пристойные условия, «охрану» российской гвардии (не сепаратистов), трехразовое питание, спальные места. Надеются, что быстро обменяют. С собой разрешили взять вещи. Но все это не успокаивает, потому что несвобода и поражение. Избавляемся от экипировки и брони. Что можно, уничтожаем. Не знаю, как быть с дневниками. Оставить тут в тайнике, но не верится, что будет возможность когда-то их найти. Сжечь — рука не поднимается…