Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

За обвалившейся трансформаторной будкой открывается черный провал, откуда веет могильным холодом. Ход был завален ржавым железом, сцепившимся между собой намертво. Именно из этого тоннеля шли сдаваться в плен. Включаем фонари и спускаемся.

Логово нацистов встречает импровизированным блокпостом: здесь, укрывшись за грудой исковерканного металла и бетона, по всей видимости, находились их дозорные, контролируя вход в пролом. С комфортом сидели, в мягких креслах из какого-то зала для совещаний. Россыпи патронов, выстрелы к противотанковому гранатомету, бинты и почему-то одноразовые медицинские маски. Направо, налево, снова направо — длиннющий коридор, по которому спокойно пройдет легковушка.

Тоннель постоянно виляет, раздваивается, и без провожатого в нем легко заблудиться. Над нами несколько метров добротного бетона, а по сторонам то тут, то там заваленные лестницы, ведущие на поверхность. Мы прошли, наверное, уже с пару сотен метров, как впереди замаячил свет — часть тоннеля обвалилась от какого-то мощного удара.

— Авиабомбой вскрыли, — комментируют саперы. — Совсем близко к их логову. Вот и поторопились на выход. Айда дальше.

«СТИНГЕРЫ» И МИНЫ

Места под землей хватало, и достаточно обширные площади «сидельцы» отвели под склады боепитания и самодельный пункт электроснабжения своего хозяйства. Везде под ногами — провода от удлинителей, аккумуляторы от какой-то заводской строительной техники, устройства для бесперебойного питания. В углу подземного бетонного зала — три генератора. Один давным-давно поломан, и его не тронули при отступлении. У двух других горловины для заправки обильно засыпаны сахаром — самый простой способ вывести из строя бензиновый двигатель. Зачем? Зачем это сделали люди, прекрасно знающие, что ни в Мариуполе пока толком света нет, нет его в окрестных деревнях и любой источник электроэнергии на вес золота? А просто от бессильной злобы.

Следующее помещение — склад боепитания. Везде, насколько хватает глаз, рассыпаны патроны, они перекатываются под ногами сотнями и тысячами. Груды автоматных магазинов, некоторые подписаны владельцами. Битые прицелы, части от какого-то искалеченного иностранного оружия. Выстрелы к подствольникам, произведенные «братьями»-болгарами. И мины. Противопехотные и противотанковые. Один из саперов предостерегающе поднимает руку: «Внимание!»

Между ящиками засунут небольшой черный пластиковый кейс. В таких перевозят коллиматорные прицелы — дорогущую мечту любого ополчуги. Или подствольные фонари, тоже желанный трофей. Сапер говорит нам:

— Парни, отойдите за угол, я вас позову. Рты можете открыть, чтобы не глушануло. Я вас позову или сами услышите. — Смеется.

Минута, и сапер зовет подивиться на мину-ловушку. Внутри кейса тротиловая шашка, она обложена патронами, чтобы усилить ее поражающую способность, и детонатор с обрывком лески. По замыслу создателя этой дряни со стороны должно было показаться, что лакомый трофей кто-то припрятал, потянул на себя коробочку — взорвался. Вместе со складом боепитания.

Но боеприпасов на этом складе уже совсем немного. Либо кончились, либо успели уничтожить. Как американские переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер». Два пустых кейса стоят по углам. На полу — кострище, в котором можно угадать остатки пусковых устройств.

В кейсах на своих местах остались газогенераторные картриджи для запуска и работы «стингера» и папки с описанием устройства.

В документе дата — 24 января 2001 года. Староваты «стингеры»: по инструкции, каждые 10 лет ракеты нужно обслуживать — вскрывать контейнеры с инертным газом и перезаправлять.

Судя по тому, что ни один наш самолет над «Азовсталью» не был сбит, эта тухлятина не сработала. А если сработала, наши научились с ней бороться. Как минимум 150 тысяч долларов за две ракеты — свинье под хвост.

Из шахты в полу нам светит фонарик нашего сапера.

— Парни, хотите посмотреть, как они жили?

ТАКИХ УБЕЖИЩ — ДЕСЯТКИ

Мы ныряем за сапером в шахту, проползаем два метра на животе и попадаем в шлюз. Он завален упаковками с так называемыми «санитарными мешками» для трупов, подарок Красного Креста, судя по ярлыкам. Интересно, что думали люди, ежедневно проползая мимо этого зловещего склада? Поднимаемся по лестнице и перед нами первая гермодверь бомбоубежища. Маленькая комнатка, у стены штабель бутылок с питьевой водой, все пыльное, запасено было очень давно. Кастрюли, ножи, одноразовая посуда — похоже, пищеблок, за которым скрывается жилое помещение.

Двухъярусные кровати с затхлыми матрасами, консервы, инструменты, снова патроны, огромный парадный украинский флаг, которые сдавшиеся решили бросить. Кружки, нашивки с «азовской» символикой и десятки разбитых ноутбуков и смартфонов — теперь можно лишь догадываться, что в них содержалось.

В углу спотыкаемся о пробитую бронеплиту. Одна из них изнутри измазана кровью.

Мы бродим по подземелью уже второй час, и становится трудно дышать. Воздух пропитан запахом крови, потных тел и мочи. Душно, влажно, при этом изо рта идет пар — как во всем этом жили сотни людей?