Священная война

Забегая вперед, скажу, что только спустя месяцы беспрерывного самоистязания я добился абсолютного капа Устойчивости, чем поднял сопротивление до девяносто девяти процентов. Это была практически полная неуязвимость, независимая ни от Спящих, ни от Чумного мора. Моя собственная.

Но до предела Устойчивости я достиг капа по фарму на Кхаринзе. Как только мой уровень превысил шестьдесят пять тысяч, осколки перестали выпадать. Механика, как оказалось, выкидывала их, только если убитый моб сильнее. Я понял, почему сбор осколков дается бета-тестерам так тяжело.

Какое-то время подходящих мобов я находил, отплывая подальше от берега, там водились и акулы, и осьминоги — все это в местной вариации, многократно мутировавшие уродливые создания. В глубокой воде встречались воистину кошмарные монстры, и меня постоянно не просто перехватывали, но и убивали. Да, убивали, даже несмотря на десятый ранг Сопротивления, а сбежать на сушу я не успевал даже под ускорением Пути времени. Так что вскоре стало понятно, что остров себя исчерпал.

Нужно было двигаться дальше. В активе имелось больше полумиллиона осколков, а в профиле приятные цифры:

Скиф, нежить, предвестник 65071 уровня

Сотни, если не тысячи, островов были раскиданы вокруг Кхаринзы — большие, средние, маленькие и совсем крошечные.

Добраться вплавь до ближайшего стало проблемой из-за огромного количества прожорливой живности в океане. Плавание прокачалось до второго ранга, благодаря чему я научился дышать под водой и передвигаться со скоростью бега, но даже с этим достичь желаемой суши стало проблематичным. Тем же акулам, по сути, хватало одного «кусь», чтобы отправить меня на перерождение, после того как слетали все эффекты неуязвимости, разумеется. Проблема была в том, что пока грызла одна, другие крутились рядом, не атакуя, и урона от Отражения не получали.

После череды смертей, когда я уже отчаялся, мне все же удалось прорваться на ближайший островок. Он оказался мелким и безжизненным, но оттуда было недалеко до некоторых других. Один из которых превосходил размерами Кхаринзу раз в шесть, и вот на нем-то и обнаружилась Жизнь. С большой буквы, потому что там находились не только мобы, но и небольшое племя рептилоидов — не таких велоцирапторов, как наш Рипта, и не змеелюдей вроде нагов: тела у них были почти человеческие, только чешуйчатые, а вот головы то ли черепашьи, то ли вараньи. Система называла их «людоящерами».

В бою людоящеры раздували плоский кожистый воротник и плевались какой-то дрянью, стараясь попасть в глаза. Их средний уровень не превышал ста пятидесяти тысяч, но мне хватало с избытком, с них даже осколки выпадали в большем количестве.

Я так соскучился по общению, что не раз пытался найти с ними общий язык, что в конечном счете ничего не дало — дикари агрились, едва меня увидев. И хотя орудовали они каменными топорами, копьями и примитивными пращами, цифры урона измерялись триллионами. Главным было не затягивать бой и сагрить сразу все племя, чтобы они успели убиться за время действия неуязвимости.

Несколько дней я устраивал им глобальный геноцид, благо респаунились они быстро. Лут выпадал никчемный, но вот в хижине вождя племени нашелся легендарный шлем «Головной убор отца-призывателя». Мне он не подходил, поскольку в требованиях было четко указано: «Только для шаманов». Однако свойства у него имелись интересные: при активации шлем призывал Призрачных змеев, которых нельзя было убить. Разорвав противника призывателя, они исчезали сами. Решил, что подарю находку Рыг’хару, шаману кобольдов, если удастся вынести ее отсюда.

Вообще, этот период прошел интересно и насыщенно. На острове в огромном многообразии водились диковинные змеи и птицы, обезьяны, тигры и носороги. В измененной магическими мутациями бета-версии, конечно. Крылатые черно-зеленые тигры с длинными сегментированными хвостами с морозящими шипами на концах меньше всего были похожи на тигров. А носороги вообще ходили на задних лапах — с ними я предпочитал не связываться, потому что такие бои отнимали кучу времени из-за их задранных показателей защиты, к тому же приносили много боли и мало осколков.

У озера в центре острова я повстречал Кристальных черепах — вот с кем тоже пришлось помучаться. Черепашки оказались непростые и отражали урон также, как и я, причем бумерангом летел обратно даже отраженный урон! Подвох был в том, что этот теннис ограничивался двумя ударами и в итоге вливался именно в меня — так я и погиб, с разинутым от удивления ртом. Вернувшись с Кхаринзы на остров рептилоидов, я больше к черепахам не ходил.

А еще я нашел инстанс. Подземелье, скрытое от поверхностного взгляда зарослями, удалось заметить только благодаря восприятию. Поначалу я даже решил, что сверкнувшее пятно в толще кустарника — солнечный блик, но сообразил, что местное солнце так не работает. В инсте оказалось пристанище разумных арахнидов с уровнями от двух сотен тысяч, и я уже было представил, как быстро начну там качаться. Черта с два.