Священная война

Если мы правы, и в смерти неграждан виноваты именно их капсулы… Стоит только заикнуться об этом, и на мне можно ставить крест. «Сноусторм» — это ООН. Правительство не допустит огласки, потому что, если развить тему, легко можно прийти к выводу, что власти решили вводом нежити зачистить чрезмерно размножившуюся популяцию бесполезных людей, которых они и за разумных не считают. Биомасса. Оницо. Нежить.

— Вот что мы сделаем, Дьюла…

Сделав глубокий вдох, я выдохнул и медленно, вбивая в помутненное сознание строителя смысл слов, объяснил, почему нужно молчать.

— И что? Мы будем смотреть, как умирают другие? — горько спросил он. — Если расу откроют негражданам, все предпочтут взять ее! Усталость не накапливается, работать можно при любом экстремальном климате, яды не берут… Ни один работяга от такого не откажется! Тем более удовольствие от бухла и жрачки никуда не денется, а боль уберется…

— Нет, мы не будем просто смотреть. Что бы я сейчас ни заявил, мне не поверят. Никого не интересует судьба каких-то, извини, Дьюла, оницо. Люди скажут, что это фейк, что работяги просто отравились техническим спиртом, выдумают что-то еще. На них работают все медиа мира и многомиллионный штат журналистов, блогеров, лидеров мнений… А потом со мной случится несчастный случай. И с тобой. И со всеми нами. Нет, этого нельзя допустить.

— Тогда что?

— Будем бороться «в рамках игрового процесса» и сломаем этим дро наверху все их планы… Это еще кто?

У подножия храма некоторое время торчал канализационный трогг и махал мне рукой. Поначалу я не обратил внимания, решив, что он таким образом молится Бегемоту, но теперь понял, что тот зовет меня.

— Вождь племени, — проявил осведомленность Дьюла. — Моварак. Иди, пообщайся. Я пока подумаю, как быть без своей бригады. Несколько парней из рудокопов хотели сменить ремесло, поговорю с ними. Иди, иди! Я в порядке!

Оставив ожившего Дьюлу, я направился к новичку форта. Массивный, но ссутуленный, словно пещерный человек, с руками до земли, трогг носил звериную шкуру, а в руках держал огромную дубину в человеческий рост. Нахмурив косматые брови на покатом лбе, он молча ждал, когда я подойду ближе.

Моварак, трогг, вождь 227 уровня

«Племя Каменного ребра».

— Да не пробудятся Спящие, избранный! — прогрохотал он, обнажая большие кривые зубы, когда я спустился. — Моварак, вождь троггов, приветствует тебя!

— И да будет их сон вечен, — ответил я. — Приветствую тебя, Моварак!

Говорил он чисто, без акцента и не коверкая слова, как это делали те же кобольды. Внешность обманчива, любил повторять дядя Ник, и Моварак показался мне яркой иллюстрацией этого изречения — глаза вождя отражали мудрость и хитрость, хотя облик свидетельствовал о другом: вот он я, примитивный полуразумный, насмешка богов.

Он продолжал молчать, внимательно меня изучая, и я снова заговорил:

— Как обустроились на острове, Моварак? Вам нужна какая-то помощь? Слышал, твое племя заняло пещеры близ шахты…

— Пещеры — хорошо. Мало еды — нехорошо, но не плохо. В канализации Даранта мы привыкли тащить в рот всякое, а здесь полно рыбы. Твои люди научили нас добывать ее.

— Да, с живностью здесь не очень, — посетовал я. — Чертов Монтозавр всех сожрал.

— Великий ящер прожорлив, но милостив, — склонив голову, заявил Моварак. Голос его звучал так, будто в его каменной глотке перекатываются булыжники.

— Милостив? Это что-то новенькое! Он не трогает вас?

— Великий ящер стал покровителем племени троггов. С позволения Великого Спящего, избранный ими, мы не осмелились бы гневить Ужасающего Бегемота.

— То есть как «покровителем»? — удивился я. На мой взгляд, Монтозавр растоптал бы и сожрал все племя троггов, стоило им преклонить колени, вместо того чтобы бежать в разные стороны.

— Мы кормим его. Каждый день мы устраиваем бои среди слабейших воинов. Двух проигравших проносим в жертву Великому ящеру, а он не трогает остальных, — сообщив это, Моварак подумал и добавил: — Естественный отбор, избранный Спящими.

Новость требовала изучения и вникания, но на Монтозавра у меня были другие планы. Недолго осталось тупому динозавру гнобить мирное население острова!

— Скажи, Моварак, почему вы покинули Дарант? — задал я вопрос, давно меня интересовавший. Все-таки миграция неписей по Дису была явлением хоть и нередким, но неординарным.

— Тук-Тук тому виной, — ответил вождь, но продолжать не стал, словно я должен был знать и кто такой Тук-Тук, и в чем заключается его вина.

— Кто это?

— Тук-Тук — тот, из-за кого мы покинули Дарант, — ответил Моварак, удивляясь моей непонятливости, и пояснил: — Злой. Кошмарный. Пугающий. Извини, избранный Спящими, я не мастер говорить. Вот песни петь…

На словах «щас спою» я поблагодарил вождя, пообещал обязательно послушать его песни в будущем (ага, концерт Моварака, Инфекта и хора кобольдов на подвывании) и распрощался. Под деревом выстроилась небольшая очередь из желающих со мной пообщаться, и первым в ней стоял тролль Декотра, лидер культистов Морены.

Выглядел он уставшим и даже говорил тихо, словно с трудом: