Священное воинство

Но понтифик оставил свой меч в ножнах. Он не был готов немедленно обнажить его против императора Священной Римской империи.

Глава 32 ПОСЛЕДНЕЕ СТРАНСТВИЕ

1. В Палестине

Как только Саладин узнал, что корабль английского короля наконец отплыл на родину, султан решил совершить паломничество в Мекку, чтобы возблагодарить Аллаха. Такое паломничество означало бы для него соблюдение верности последнему, пятому из столпов веры ислама, помимо молитвы, соблюдения рамадана, оказания милосердия и веры в единого Аллаха.

Для христианских паломников теперь была открыта дорога в храм Святого Гроба Господня, а разбойники-крестоносцы уже не могли помешать мусульманам совершить хадж в Мекку и Медину.

Но прежде султану следовало осмотреть свои новые владения. С небольшим отрядом личной гвардии Саладин проехал вдоль морского побережья. Больше всего его беспокоил Аскалон. Он послал туда сотню саперов, чтобы разрушить его укрепления. К ним должно было присоединиться для совместной разрушительной работы такое же количество инженеров короля Ричарда.

Объехав южные крепости, султан отправился в Иерусалим, в свою уединенную келью поблизости от улицы Долороза, чтобы заняться текущими государственными делами, административными и дипломатическими. Оставив на службе постоянное ядро армии, султан демобилизовал остальные войска, и военная работа теперь предстояла главным образом инженерам и строителям, которые должны были восстанавливать крепости и городские стены. Султан приказал также построить в Иерусалиме госпиталь и училище. Теперь он мог позволить себе некоторое время пожить неспешно, побыть в кругу семьи и пообщаться с подданными, которые смотрели на него с искренним восхищением.

В это же время сын султана Мелик-эз-Загер готовился покинуть Иерусалим, чтобы приступить к своим обязанностям владетеля Алеппо. Это был третий сын Саладина, прозванный «аль-Мушшамер», что значит «Я готов». (Так его прозвали потому, что эз-Загер, когда отец стал делить свои владения между старшими братьями, вдруг объявил: «И я готов!») Про себя султан уже решил, что девятнадцатилетний сын станет его преемником. Помолившись в мечети, принц попросил разрешения повидаться с отцом, чтобы проститься с ним. Оставшись с сыном наедине, Саладин пожелал ему здоровья и благополучия. Его слова были проникнуты заботой о жизни и судьбе будущего мусульманского государя.

«Вверяю тебя воле всемогущего Аллаха, — сказал Саладин. — Он — источник всего добра на земле. Выполняй волю Аллаха, ибо это — путь к миру. Опасайся напрасно проливать кровь, ибо тот, кто делает это, вызовет кровь в ответ на кровь. Начать это легко, остановить — очень трудно. Привлекай сердца своих подданных и заботься об их нуждах, ведь именно это ты должен делать, выполняя волю Аллаха и мой наказ. Старайся завоевать верность твоих эмиров, визирей и знати. Я достиг всего того, что у меня есть ныне, потому что завоевал привязанность моего народа добротой и заботой о людях. Будь честен с другими, ибо Аллах не простит бесчестности. Но Аллах прощает раскаявшихся в грехах, совершенных перед Ним, ибо Он милостив».

Тем временем на окраину Иерусалима прибыла первая партия христианских паломников. Они совершили трудное путешествие по равнине Рамлы, поскольку были безоружны, а из документов имели лишь охранную грамоту, выданную им в Акре. Главным среди них был Андрэ из Шовиньи, известный воин-монах из Клюни, один из видных участников осады Акры. Однако люди из группы, которая прибыла первой, заснули на лесной опушке и забыли предупредить мусульман о своем прибытии. Внезапное появление двух тысяч мусульманских воинов у городских стен явилось для них неприятной неожиданностью. Саладину сообщили о паломниках несколько командиров, любителей пускать в ход оружие. Они считали, что теперь представился случай отомстить за погибших сыновей и братьев, но султан утихомирил их. Он сказал: «Мы бы навсегда запятнали нашу честь, нарушив договор с королем Англии. Впредь и навеки после этого люди знали бы, что арабам доверять опасно».

Паломникам разрешили войти в город, но один католик, участник тех событий, хорошо описал состояние, когда они шли, окруженные толпой враждебных мусульман: «Они смотрели на нас хмуро и недобро, и по их мрачным взглядам было видно, какая враждебность таилась в их сердцах. Наши люди были тогда в смятении, и им хотелось поскорее вернуться в Тир или Акру, которую мы недавно покинули. Так, в тревоге, мы и провели следующую ночь у подножия горы Радости».

Перед отъездом Ричард позаботился о том, чтобы ограничить поток паломников, от которых теперь требовался особый, выдаваемый в Акре, пропуск для предъявления мусульманским властям. Заодно король таким образом неявно пытался не допустить в Палестину французов, которые бросили его под Акрой и не раз нарушали долг союзника. Кроме того, таким нехитрым образом Ричард надеялся склонить Саладина к сотрудничеству.