«Священные войны» Византии

Но попавшие на римские земли авары не удовольствовались добычей, полученной от лангобардов. Они заявили претензии на римский город Сирмий и, грозя войной, требовали уплаты им отступного. Император не соглашался, авары наседали и один раз даже попытались овладеть спорным городом, хотя и неудачно. Два года длились переговоры, в которых принимал участие его близкий сановник Тиверий. К сожалению, император недостаточно объективно оценил свои силы и объявил поход на аваров. Однако в завязавшейся войне римляне потерпели поражение; верный комит экскувитов Тиверий едва не погиб в бою, чудом выскользнув из рук врагов. Аварский хан вновь отправил посольство в Константинополь, и в 570 г. мир был заключен на унизительных для Империи условиях ежегодной выплаты варварам 80 тысяч золотых солидов.

Как ни печально, но это был только первый горький урок императору, из которого он вынес немного пользы для себя. Стесненные грозными союзниками, легко переходящими в статус врагов, лангобарды решили переселиться в Италию. Собрав довольно большое войско из числа своих соплеменников, гепидов, болгар и славян, Альбоин отправился на Запад, отдав свою землю аварам при условии, что в случае неудачного похода вправе вернуться и потребовать ее обратно.

Приходилось считаться и с грозными франками. Держава, Regnum Francorum, которую оставил своим сыновьям после смерти король Хлодвиг, занимала собой громадную территорию. И даже будучи разделенным на Teilreiche, отдельные, почти суверенные части, королевство франков являло грозную силу. На беду Константинополя, Сигиберт I (561—575), третий сын покойного вождя франков, резидентировавший в Реймсе, владелец Австразии, решил расширить свои владения за счет Италии.

Срочно пришлось тайно перекупать аваров, направлять их на франков – и те действительно нанесли в 566 г. Сигиберту тяжелейшее поражение. Но вскоре франки заключили с аварами мирный договор, и старая угроза вновь стала актуальной. Поскольку союзом с язычниками против Юстина II Сигиберт несколько уронил свой авторитет среди иных христианских правителей Европы, в первую очередь своих братьев и единоплеменников, ему не оставалось ничего иного, как упрекнуть императора Юстина II в пелагианской ереси – совершенно безосновательное предприятие, как мы вскоре увидим. И в качестве новых союзников, которые имели свои обиды на внешнюю политику Византии, Сигиберт сошелся с лангобардами. Франк даже умудрился подключить к новому союзу саксов, чем еще более усилил свои позиции.

Но, победив гепидов, авары и лангобарды остыли к бывшему союзнику, а Сигиберт столкнулся с очередной междоусобицей – ослабленный авторитет этого вождя франков дал повод его же собственным братьям заявить претензии на владения беспокойного родственника. Умиротворить настроения в то время могла только одна сила – Римская императорская власть в лице Юстина II, к которому в 568 г. и обратился за помощью Сигиберт.

Следует сказать, что его посольство обладало хорошими знаниями дипломатических способов, позволяющих добиваться выгодного результата. В столице римлян франки умело распространили слухи, что еще их король Теодеберт I (534—548) в союзе с гепидами и лангобардами хотел завоевать Константинополь, и этому помешала лишь его случайная смерть. Это была в равной степени и сплетня, и угроза. А потому император не стал мешкать и заключил договор с Сигибертом.

Впрочем, едва ли могут быть сомнения в том, что в данном случае (как, впрочем, почти всегда) Византия играла двойную игру. Константинополь прекрасно знал о нестроениях у франков, и, простив Сигиберта, римляне фактически подлили масла в огонь братской междоусобицы между франками. Братьям Сигиберта был нужен повод к войне, и он нашелся: измена делу франков и союз с «пелагинцем» – обвинения, сделанные Сигибертом в адрес Юстина II, теперь обратились против него самого. Старые отношения Сигиберта с императором были восстановлены, у самих франков началась кровопролитная война, в ходе которой в 575 г. сам Сигиберт был убит двумя наемными убийцами. Последующие годы франки были заняты разделом владений покойного Сигиберта, и на время опасность с этой стороны Империи больше не угрожала[415].