Священный крест тамплиеров

Она рассчитывала найти в тайнике что-то важное, что-то, что позволит ей приблизиться к причине, по которой кто-то подложил бомбу в автобус, и тем самым снять с себя это страшное обвинение.

А тут — всего лишь бесполезный кусочек гостиничного мыла, какие горничные кладут каждый день…

С другой стороны — зачем Елена Ершова спрятала это мыло в вентиляции?

Эва еще раз пригляделась к мылу.

Она заметила на краю кусочка какие-то крошечные царапины, но не придала им значения. Да какое значение может быть у самого обычного обмылка?

Вздохнув, она намылила этим мылом руки — пусть будет от этой находки хоть какая-то польза.

И вот, когда она подставила мыло под струю горячей воды, кусочек распался на две половинки по тем едва заметным царапинам, которые пересекали его по краю.

Эва ахнула от неожиданности.

Из распавшегося брусочка выпал маленький блестящий предмет и скользнул к сливу раковины, так что Эва едва успела его перехватить прежде, чем он уплыл в канализацию.

Это был плоский квадратик из зеленого пластика, на котором виднелся сложный металлический узор.

Эва поняла, что это такое — компьютерный чип.

И тут же она поняла, что нашла то, что спрятала в тайнике Елена Ершова. Она спрятала там именно этот чип, предварительно засунув его в гостиничный кусочек мыла. Так, даже если бы кому-то попало в руки это мыльце, никто бы не догадался, что в нем спрятано. Сама Эва нашла его только потому, что сунула под струю воды…

Эва знала, что некоторые чипы стоят очень дорого, а что касается этого конкретного чипа, нужно обратиться…

— Что ты там так долго, девонька? — раздался под дверью ванной комнаты голос Марии Петровне. — Тебе плохо не стало? Тебе, может, помочь надо?

— Нет, все нормально, — ответила Эва, выходя. — Просто уж очень руки запачкала.

— Главное дело, что все зря! — вздохнула хозяйка квартиры. — Надо же, ведь своими глазами я видела, как она туда что-то кладет… куда же оно подевалось?

— Наверное, она потом это забрала, — выдала Эва правдоподобную версию. — Ну, или кто-нибудь другой забрал…

— Может быть, однако как же я не заметила…

Узнав о потайном выходе из монастыря, Жиль де Леннуа оставил перед дверью своей комнаты двух часовых, сам же с несколькими слугами и со своим племянником, который исполнял при нем обязанности оруженосца, спустился в подземелье.

Спускаясь по крутой каменной лестнице, тамплиер споткнулся в темноте, подвернул ногу и теперь шел медленно, опираясь на плечо племянника. Однако беглецы не успели далеко уйти, когда позади послышались звуки приближающейся погони.

— Морис, — обратился храмовник к племяннику,

 — я не могу идти быстрее. Боюсь, из-за меня вы все попадете в руки королевского комиссара. Лучше будет, если я останусь здесь и задержу их.

— Что вы, дядя, об этом не может быть и речи! Мы вместе уйдем — или вместе погибнем!

— Твои слова говорят о благородстве, мой мальчик, но речь идет не только о наших жизнях — твоей или моей. Речь идет о спасении предмета куда более ценного, чем любая человеческая жизнь. Даже такая прекрасная и благородная, как твоя.

— О чем вы говорите, дядя?

— Вот о чем!

Рыцарь запустил руку под свой камзол и вытащил черный замшевый мешочек. Он перекрестился, как будто держал в руках величайшую святыню, и только после этого развязал шнурок, стягивающий мешочек, и вынул из него резное распятие.

Морису показалось, что в подземелье стало светлее и сырой холодный воздух наполнился благоуханием.