Священный крест тамплиеров

— Откуда ты знаешь про Василису? — Из-под мягкой, вкрадчивой внешности Федора снова блеснул жесткий взгляд. — Впрочем, это уже неважно…

— Так ты, выходит, и тех двоих в костюмах тоже нанял?! — продолжала Эва расспросы.

— О ком это ты?

— О тех двоих, которые изображали слежку за мной, а потом побили тебя. Ты нанял их, чтобы со мной познакомиться? — Эва снова решила тянуть время и отвлекать его разговорами.

— Ну да, да, если тебе приятно чувствовать себя умной! Да, я их нанял! Но это тоже неважно. Важно — где тот альбом? Пока ты мне это не скажешь, ты отсюда не выйдешь!

— Да что ты с ней миндальничаеш-шь? — прошипела откуда-то сбоку Рикки. — Позволь мне с ней поработать — и я из нее все вытяну! Мне это раз плюнуть!

— А вот и нет! — Эва постаралась как можно глубже загнать страх и даже сумела сложить губы в подобие улыбки. — У тебя все равно ничего не получится!

— Да? Ты о себе слишком высокого мнения, детка! Я и не таких обламывала!

— Да я не сомневаюсь, что ты можешь меня изрезать на куски, только это ничуть не приблизит тебя к альбому!

— Почему это?

— Потому что он еще в полиции… то есть, конечно, не в полиции, а в той серьезной и влиятельной организации, которая занимается взрывом в автобусе.

Конечно, Эва блефовала — больше ничего ей не оставалось. Теперь ее свобода, больше того — сама ее жизнь зависела от того, поверят ли в ее блеф.

Рикки и Федор переглянулись.

— Неужели ты ей вериш-шь? — прошипела Рикки. — Она врет, стопроцентно врет! Позволь мне с ней поработать — я все из нее вытряс-су, вот увидиш-шь!

— Ага, тогда вам не видать альбома, как своих ушей! Ведь я должна прийти за ним в ту организацию, предъявить там документы, расписаться в получении… не думаешь же ты, что твоя подружка Рикки сумеет сыграть мою роль?

Эва обращалась к Федору, потому что ей было слишком страшно смотреть в немигающие змеиные глаза Рикки. Однако следовало держаться тверже.

— Будь на ее месте Василиса — тогда конечно, — добавила она, — напарница твоя бывшая вполне бы могла сойти за меня, она уже один раз так сделала. Толковая была женщина Василиса, ловкая и неглупая, хорошо тебе с ней работалось. До поры до времени…

С вполне объяснимым злорадством Эва заметила в глазах Федора самую настоящую боль. Ох, не только деловые отношения связывали его с Василисой! А вот так тебе и надо, паразит!

— Не верь ей! — повторила Рикки. — Я чувствую, что она врет! Нутром чувствую!

— А ты проверь! Только потом, после того, как она со мной поработает, в ту организацию я уже не смогу прийти, и плакал твой альбом! Кстати, зачем он тебе нужен? Почему ты на все готов, чтобы его заполучить? — Эва отмахнулась от Рикки.

— Это не твое дело! — огрызнулся Федор.

— Не знаю, как ты, а я ей не верю! И я хочу получить свою долю, свои двадцать лимонов баксов! — прошипела Рикки.

— Замолчи! — шикнул на свою спутницу Федор. — Она все слышит!

— Плевать мне на нее!

— Пойдем, выйдем в другую комнату, поговорим без посторонних ушей!

Рикки что-то прошипела, но послушалась, и сообщники вышли из комнаты. Из-за двери тут же донеслись их голоса — резкий, раздраженный голос Рикки и глуховатый, примирительный — Федора.

Эва снова приподнялась, насколько позволяли веревки, и огляделась по сторонам.

Когда-то давно, в другой жизни, в детстве, родители отправили ее в летний лагерь. Этот лагерь располагался в старом, оставшемся еще с советских времен пионерлагере. В нем были корпуса со спальнями и небольшой отдельный домик медпункта. Одноэтажный домик из светлого силикатного кирпича.

Так вот, комната, в которой находилась сейчас Эва, была очень похожа на тот медпункт. Здесь была узкая, накрытая клеенкой кушетка — именно на ней лежала Эва, металлический шкафчик с медикаментами и инструментами, стол и пара стульев.

А еще здесь было окно — замазанное белой масляной краской, оно кое-как пропускало свет, но через него нельзя было разглядеть, что за ним находится.

Но сходство с тем давним медпунктом говорило Эве, что она находится на первом этаже. И еще — на окне не было решетки.

Значит, если она сможет отвязаться от кушетки и разбить окно, можно попытаться сбежать…

Если она сможет отвязаться…

Легче сказать, чем сделать.

Эва скосила глаза на край кушетки. Веревка, которой были туго обвязаны ее руки, крепилась к длинной металлической трубке, которая представляла собой каркас койки. Веревка была завязана очень туго, каким-то особенным узлом, наверное, морским. Развязать его не получится. Ох уж эта Рикки, несомненно, это ее рук дело.

Но зато можно попробовать сдвинуть узел по трубке…

Эва поползла на спине к изножью койки, то и дело оглядываясь на дверь и прислушиваясь к доносящимся из-за нее голосам.

Трубка была гладкая, и узел легко скользил по ней.

Она проползла двадцать, сорок сантиметров, полметра. Вот ее ноги сползли с кушетки, опустились на пол. Теперь Эва получила точку опоры, и ползти стало намного удобнее, и она вскоре сдвинулась к самому краю кушетки.

Только бы ее похитители не вернулись в самый неподходящий момент!

И тут — о радость! — трубка с обеих сторон закончилась, и узлы соскользнули с нее.

Эва была свободна!