Священный цветок. Чудовище по имени Хоу-Хоу. Она и Аллан. Сокровище озера

– Потому что, господин Макумазан, мне было велено так поступить. Зачем это нужно, того я пока и сам не ведаю. Тебе, вне всяких сомнений, суждено послужить Энгои, оказав услугу мне. Я также знаю о будущей великой войне между моим племенем дабанда и народом абанда. Враги наши исчисляются тысячами и обитают на дальнем склоне вон той горы. О, эти люди издавна лелеют мечту женить своего вождя на Тени. Это принесло бы им защиту от засухи и вообще всяческое процветание и благоденствие. В этой войне твоя слава великого полководца и твои навыки обращения с винтовкой, в коих я уже успел убедиться, оказались бы очень полезны.

– Мои навыки? А, понятно, ты имеешь в виду, что я освободил тебя из плена и застрелил злобного Гаику. Что ж, может, я тебе пригожусь, а может, и нет. Кто же знает наперед? Я благодарен тебе за увлекательный рассказ, возможно, кое в чем ты и не соврал. Ну а теперь я пойду завтракать. Так что до встречи.

И я откланялся. Если раньше я недолюбливал этого человека, то теперь Кенека стал мне просто отвратителен.

В нем, на мой взгляд, самым неприятным образом соединялось множество пороков: он был лжив, корыстен, эгоистичен, донельзя суеверен и любил похвастаться. Однако поскольку я опрометчиво взял оплату вперед, то был вынужден служить ему, а заодно и этой его распрекрасной Энгои, которая звалась также Тенью и Сокровищем озера. Оставалось лишь надеяться, что эта женщина все-таки лучше, чем сам Кенека, если только она вообще не является выдумкой.

Глава X Странник

Вечером того же дня мы достигли равнины у подножия горы и двинулись через пустыню. Я нарочно употребил подобный термин, ибо, покинув предгорья, богатые влагой, мы вступили в невероятно засушливую область, где дождь выпадал крайне редко.

Из растительности здесь имелись исключительно кактусы, запасающие влагу в серых или зеленых колючках. Встречались довольно крупные экземпляры: толстые, высокие (размером со среднее дерево) и, надо полагать, очень старые. Одни походили на канделябры (листья у них полностью отсутствовали) или на руки с перстами, указующими в небеса, другие – на круглые зеленые комочки всевозможных размеров, от футбольного мяча до игольницы. Двигаться среди них становилось все труднее и даже опаснее, ведь в колючках мог содержаться яд. Верхушки многих кактусов венчали цветы фантастической красоты, большие и маленькие, самых ярких оттенков.

Еще одной особенностью этой странной пустынной местности были обнажения горных пород: кое-где встречались каменные колонны, похожие на обелиски, и цельные массивы, но чаще всего попадались круглые булыжники, обточенные водой и покоящиеся друг на дружке. Ума не приложу, как они здесь очутились. Вот уж задачка для геологов. Возможно, много лет назад из некоей обширной области, где ныне вулканы уже не активны, наводнением смыло сюда застывшую лаву.

Целых три дня мы шагали по этой удивительной стране, причем на вторые сутки показался маленький оазис с родником, чему я несказанно обрадовался, ведь наши фляги опустели и мы умирали от жажды. Надо сказать, что продвигались мы довольно бойко. Двух-трех носильщиков освободили от груза; они передали его своим товарищам и ушли на целых пятьсот ярдов вперед. Стало быть, как заметил Ханс, эти ребята прекрасно знают дорогу и их послали разведать, не ждут ли нас какие сюрпризы. Кенека шел в окружении носильщиков, служащих ему охраной, затем следовали мы с Хансом, а в хвосте плелись двое наших охотников.

– Я почти готов поверить, баас, что в словах Кенеки есть правда. Хоть эти парни, знающие дорогу, и держат язык за зубами, они наверняка принадлежат к его народу, а еще они опасаются нападения. Потому они так напуганы и столь рьяно продираются сквозь эти колючки.

– Откуда ты знаешь, что сказал мне Кенека? Небось прятался за камнем и подслушивал? – сурово спросил я, однако ответа так и не дождался: Ханс укололся о кактус (или только сделал вид) и задержался, чтобы вытащить из ноги шип.

Перехожу к вечеру третьего дня. С головы до ног ободранные кактусами, мы подошли к подножию западного склона громадной горы, бывшей, по словам Кенеки, потухшим вулканом. Близ кратера этого самого вулкана и обитали его соплеменники дабанда. До заката оставался еще целый час, мы изнывали от жары и буквально умирали от жажды, но крепились, стремясь поскорее дойти до назначенного Кенекой места для привала, где есть родник. Он хотел добраться туда до наступления темноты, ведь ночи стояли безлунные. Так что нам волей-неволей приходилось плестись дальше. Вдруг Ханс, который шел рядом, пихнул меня в бок и воскликнул по-голландски:

– Kek! (То есть «Смотри!»)