Святая дорога

Новый храм возводился исключительно на средства царя. Существует предание, что его строителем был князь Дмитрий Пожарский, но в документах по его строительству, как пишут в книге "Казанский собор на Красной площади" (1993 год) Л.А.Беляев и Г.А.Павлович, "нет ни одного упоминания о князе Д.М.Пожарском - ни как о храмоздателе, ни как о вкладчике". Слава храмоздателя укрепляла авторитет царя, поэтому он, конечно, не желал делиться ею ни с кем. Когда это позволяла традиция, он заявлял о своем участии в строительстве храма, как, например, в надписях на пожертвованных колоколах. На одном из них обозначено, что это - семейный вклад: "Божиею милостию Великий Государь Царь и Великий Князь Михаил Федорович, всея России самодержец, и его Боголюбивая Царица и Великая Княгиня Евдокия Лукиановна, и Благородные чада, Царевич Князь Иван Михайлович и Царевна и Великая Княжна Анна Михайловна, Царевна и Великая Княжна Татиана Михайловна и Царевна и Великая Княжна Ирина Михайловна сей колокол велели слить к церкве Новоявленного Образа Пречистыя Богородицы Казанския, лета 7145". (Образ Казанской Божией Матери, обретенный в 1579 году, по сравнению с другими чудотворными иконами, например Владимирской и Иверской, мог быть назван новоявленным.) Другой колокол был единоличным вкладом царя.

Надписи на этих колоколах лишний раз подтверждают, что Казанская Богоматерь считалась в царской семье святой покровительницей новой династии и первого ее царя Михаила Федоровича. Царь Михаил имел полное право считать так, потому что его избрание было прямым следствием событий, освященных ее чудесным покровительством.

Место для нового царского храма было выбрано очень удачное по многим соображениям. Скорее всего, примером для его избрания послужил храм Василий Блаженного - память победы над Казанским ханством и величия царя Ивана Грозного, поставленный вне стен Кремля на самой многолюдной площади города, на Великом Торге, для всенародного почитания и прославления святых, во имя которых он был сооружен, и храмоздателя.

Совершенно логичным было решение храм новой династии строить также на главной площади.

Архитектор, возводивший Казанский собор, Обросим Максимов - ученик строителя стен и башен Белого города Федора Коня - гениально разрешил поставленную перед ним задачу. Он не стал строить махину, превосходящую Василия Блаженного по размеру, не стал еще более усложнять формы храма и, главное, отказался от идеи прямого и открытого соперничества.

Максимов поставил Казанский собор не в центре Торга, что представляется наиболее выигрышным местом для храма, но в дальнем от собора Василия Блаженного углу. Зритель не мог видеть их одновременно и сравнивать, а должен был рассматривать по отдельности. При таком осмотре каждый храм представал перед зрителем, раскрывая свои оригинальные черты, свою оригинальную красоту.

У некоторых авторов, утверждающих, что Казанский собор поставили на пустом, незанятом постройками месте, в подтексте явно звучит намек: воткнули, мол, где нашелся пустырь. Однако это совсем не так: под царский храм очистили бы любой участок; дело в том, что Обросим Максимов, московский зодчий XVII века, был талантливым архитектором и замечательным градостроителем. Его градостроительное решение угла Красной площади и Никольской улицы так точно и выразительно, что вот уже более трех веков ни у кого не вызывает сомнения.

Казанский собор был построен Максимовым в стиле так называемого "огненного храма", такие храмы начали строить лишь в последние годы XVI века. Известный историк архитектуры Г.Я.Мокеев считает, что зодчим этих храмов был Федор Конь. В Москве их было возведено всего три-четыре: Николы Явленного на Арбате, старый собор Донского монастыря (не сохранился), церковь Троицы в селе Хорошеве, может быть, еще какие-то, о которых не сохранилось сведений. Но надо отметить то обстоятельство, что ни на Большом Торге, ни в окрестных улицах и переулках ни одной подобной церкви не было.

Поднятый на высоком фундаменте, новый Казанский собор возвышался над прилегающей к нему площадью Торга, рядами и постройками Никольской улицы. К его входу вела широкая лестница из белого камня. Эта лестница создавала впечатление общей устремленности храма ввысь. Лестница переходила в широкую открытую паперть-гульбище, охватывающую собор со стороны площади и Никольской улицы. Над гульбищем поднимались стены с белыми колоннами-капителями, делившими плоскость стен на три узкие полосы. По крыше храма шли два ряда крупных кокошников и между ними еще два ряда более мелких. А уже из этой массы кокошников поднимался белый столп барабана единственной главы храма с сияющим золотом куполом.

За ряды декоративных кокошников такого вида церкви и получили название огненных. Кокошники представляли собой стилизованное изображение языков пламени и символизировали силы небесные, о которых говорится, что они "суть пламень небесный", а глава над ними символизировала Христа, престол которого они держали.

Храм имел яркую окраску, детали его декора были красными и белыми.