Святая юность

Между тем благодать сторожила его и, на поучение миру, на Нифонте должна была совершить одно из самых блистательных и поразительных своих чудес…

При всем падении Нифонта у него было что-то такое, что привлекало к нему его прежних друзей, людей хороших. Нифонт пришел как-то к одному из таких друзей, Никодиму, и когда Никодим взглянул на гостя, то ужаснулся и не мог промолвить ни слова.

– Что с тобой? Отчего ты молчишь? – спросил Нифонт.

– Мне страшно смотреть на тебя, – отвечал Никодим. – Я никогда не видал тебя таким, как сейчас: у тебя лицо черное, как у эфиопа.

Это замечание товарища и тот ужас, который ясно выражался на его лице, глубоко потрясли Нифонта. Ему стало стыдно и страшно. Он закрыл лицо руками, так как ему казалось, что все видят его черноту, и печально пошел к себе домой.

«Горе мне, – думал он. – Если я так черен, что пугаю людей, как предстану я на суд Божий? Что мне делать теперь? Могу ли я покаяться, могу ли я спастись? Кто наставит меня к покаянию, как я скажу Богу “помилуй меня”, когда я весь в скверне?»

В таких мыслях пришел Нифонт домой. В нем происходила великая борьба. Добрый помысел внушал ему ночью, когда все стихало: «Припади всей душой твоей к Богу. Он пострадал за тебя, Он не отринет тебя. Вручи себя Его милосердию, и Он сотворит с тобой по воле Своей».

Но против этого благого помысла возражал Нифонту помысел злой, который внушал ему: «Если встанешь на молитву, то потеряешь рассудок, будешь уродом, и все станут над тобой смеяться».

Нифонт нашел силу успокоить себя таким рассуждением: «Если со мной не случалось никакого зла, когда я жил блудно, то неужели теперь, когда я стану молиться, выйдет что-нибудь нехорошее?»

– Отойди от меня, бес, внушающий мне гибельные мысли.

И Нифонт нашел в себе силу встать ночью на молитву. Он бил себя в грудь, вопил к Богу о помощи и о прощении. Он не мог сказать ни слова в оправдание себя. Он знал, что он весь в язвах и во грехах. Его израненная душа, истосковавшаяся по Боге, мыслью о Котором он раньше жил, вопияла к Богу, просила пощады и билась у ног Его, как некогда грешница у ног Христа Спасителя.

Во время молитвы вдруг он увидел с востока набегающий на него страшный беспросветный мрак. Нифонт в ужасе лег на постель. Ему казалось, что этот мрак возвещает ему его гибель. Утром он заставил себя пойти в церковь. Великий шаг казался ему трудным. Он еле не побежал назад от порога церкви, но Господь помог ему.

Церковь была еще пуста, служители убирали алтарь, никто не стеснял Нифонта. Он подошел к иконе Пречистой Девы, так как всегда почитал Заступницу и Матерь рода христианского.

– Помилуй меня, – возопил он к иконе, – помоги мне по Твоей великой милости. Обрадованная, Чистая, помоги мне! Ты упование и надежда кающегося!

И тут совершилось чудо. Лик Богоматери просиял, и сладостная улыбка отразилась на лике Пречистой. Нифонт словно переродился перед этим чудом. Он понял, что Владычица жалеет его и готова помочь ему. Протягивая руки к иконе, он взывал:

– Господи, Кого послал Ты нам на помощь: Пречистую Свою Матерь! Ты воздвиг Ее как молитвенницу за нас!

С миром в душе, с надеждой, зародившейся в измученном сердце, приложился он к иконе Пречистой. Придя домой, говорил себе: «Смотри, окаянная душа, смотри, как возлюбил нас Бог, как идет нам навстречу, тогда как мы бежим от Него. Помощницей нам Он послал Свою Пречистую Матерь, а мы и Ее отвергаем».

Но темные силы не могли выпустить легко того, кого они так легко погубили. Ему предстояла тяжкая борьба. В первую же ночь в сновидении ему в виде одного бывшего товарища по распутству предстал дьявол: в глубокой печали стоял он и с укоризной смотрел на Нифонта. Нифонт спросил его, почему он так грустен.

– Вот уже третий день, – отвечал дьявол в образе товарища, – ты ходишь к своему другу Никодиму, и я скорблю, что ты забыл обо мне.

И на этом слове сновидение прекратилось. Нифонт понял, что враг рода человеческого удручен его покаянием. Он опять пошел немедленно в церковь Богоматери и молился до тех пор, пока снова на лике не отразилась сладостная улыбка. И тогда в сердце своем он почувствовал благодать. И с тех пор икона стала поддерживать его в его направлении. Если он делал что-нибудь дурное, лик Богоматери, когда он становился перед ним на молитву, делался гневным и строгим.

Смиряя плоть свою, он иногда, затворившись в своей хижине, бичевал себя так, что от ран отпадали куски тела. Четыре года провел Нифонт в искупительном жестоком подвиге, и, наконец, на него сошла благодать Божия, которая никогда с тех пор не отступала от него. Он стал великим чудотворцем, страшным темной силе, был удостоен дивных видений и по прозорливости своей имел озарения, которые многое уясняли людям в тайнах духовной жизни.

Мученица Иулиания, княгиня Вяземская

(Память 21 декабря)