Святая юность

Святитель Тихон родился в 1724 году в семье дьячка села Короцка Валдайского уезда Новгородской губернии, Савелия Кириллова. Отец Тимофея (так звали в миру святителя Тихона) умер, когда он был еще младенцем. Сиротами остались четыре брата и две сестры. Старший брат унаследовал должность отца, средний был забран в военную службу. Остальные дети жили в великой бедности, нуждались порой в куске хлеба, и мать их чрезвычайно была озабочена их воспитанием.

Над Тимофеем сжалился один богатый бездетный ямщик, который часто бывал у вдовы в доме и которому мальчик полюбился. Часто он уговаривал вдову отдать ему совсем Тимофея.

– Отдай мне Тиму своего, – говорил он ей. – Я его вместо сына воспитаю, и все имущество мое к нему перейдет.

Это значило навсегда отказаться от духовного звания, от того образования, которое, несмотря на свою бедность, мальчик мог получить в духовно-учебных заведениях, и мать долго отговаривалась. Но однажды, когда нужда особенно жестоко грызла ее, она в отчаянии решилась сделать из Тимофея ямщика, отдать Тимофея в чужие люди. Она взяла сына за руку и повела его к ямщику.

В это время старшего брата – дьячка – дома не было. Когда же он вернулся и спросил у своей сестры, где мать, та ему ответила, что она повела Тиму к ямщику. Возвращение брата было, конечно, предусмотрено Божией волей, так как оно сохранило для русской церкви великого святителя.

Услыхав, что судьба Тимофея решается, брат почувствовал что-то ужасное. Он опрометью бросился за матерью, догнал ее на дороге и, став перед ней на колени, сказал:

– Куда вы ведете брата? Ведь ямщику отдадите, ямщиком он и будет. Я уж лучше с сумой по миру пойду, а брата не отдам ямщику. Будем стараться обучить его грамоте, и он потом, может, определится куда-нибудь дьячком или пономарем.

Горячая просьба сына заставила мать вернуться домой.

Но нужда продолжалась, и, чтобы добыть себе кусок хлеба, мальчик нанимался к богатому мужику боронить пашню. За работу всего дня мужик покормит его хлебом, и тому был рад Тимофей.

Когда он стал подрастать, в Новгороде была учреждена семинария, куда набирали детей из новгородского клира. Вдова свезла в Новгород своего сына, отдала его в семинарию и скоро там скончалась. Мальчик продолжал учение на казенном коште и терпел великую нужду, так как тогда бурсакам жилось плохо.

Вот к каким уловкам приходилось ему прибегать для того, чтобы иметь возможность заниматься по вечерам: когда он получал казенный хлеб, он для питания оставлял себе половину, а другую продавал, на вырученные деньги покупал свечу, садился с ней на печку и читал книжку.

Ходил он, конечно, в самом убогом, затрепанном, может быть, дырявом платье. И над убожеством его издевались его товарищи, дети богатых священников. Когда во время игры попадется им лапоть, они начинают размахивать им, как кадилом, на Тимофея, приговаривая:

– Величаем, величаем тя!

Но незлобивый святитель не отмстил этим людям. Когда он приехал в Новгород викарным архиереем, там он застал бывших своих товарищей священниками и дьяконами, и они подошли к нему для принятия благословения.

– Вы, братцы, смеялись надо мной, – сказал им святитель, – когда мы были в семинарии детьми, и лаптем на меня махали. Теперь и кадилом будете кадить.

– Прости, владыко святый, – отвечали смущенные батюшки, низко кланяясь.

– Я шутя вам говорю, братцы, – был кроткий ответ незлобивого святителя.

По блестящим успехам своим еще до окончания курса учения Тимофей Савельич был сделан тут же, в Новгородской семинарии, учителем. Двадцати восьми лет от роду он был пострижен в монашество с именем Тихона, а через год переведен ректором в Тверскую семинарию.

Если с некоторой горечью вспоминал святитель о том, как издевались над ним товарищи по семинарии, то в высшей степени трогательна была встреча его с сестрой-вдовой. В пору его юности она овдовела, была в крайней бедности и, живя в Валдае, питалась тем, что мыла полы в хоромах у богатых людей. Когда брат ее был определен учителем, то взял ее к себе в Новгород и содержал.

Теперь, при приезде святителя в Новгород, она была в народе и смотрела на торжество любимого брата, с которым вместе столько вынесла…

Может быть, она думала, что теперь брат возгордится и между ними ляжет целая пропасть. Но он остался все таким же. Утром епископ послал за сестрой колясочку. Когда она приехала, то не смела войти в келью, и брат-архиерей пригласил ее:

– Пожалуй сюда, сестрица!

Она вошла в келью и вся залилась слезами.

– Что ты плачешь, сестрица? – спрашивал архиерей.

– Я плачу, – отвечала сестрица, – от великой радости, братец, вспомня, в какой мы бедности при матушке воспитывались… Бывало временами, и дневной пищи не хватало. А теперь я вижу вас в таком высоком сане, а вечером была между народом и видела, какую вам встречу делали.

– Сестрица, – отвечал брат, – ты почаще посещай меня. Тебе удобно приехать ко мне: у меня есть лошадь и колясочка для тебя.