Святая Русь

…В конце зимы 1998 года жители Бреста стали свидетелями необычайного явления: икона Николая Чудотворца в Свято-Николаевской (Братской) церкви начала излучать тепло. Настоятель церкви отец Михаил Сацюк рассказывал: «Впервые это чудесное явление заметила прихожанка Нина Манько со своими подругами в середине февраля. Икону внесли в алтарь. Удостоверились в излучении тепла священники и дьяконы нашего храма. Затем я объявил, что в четверг, перед чтением акафиста святителю Николаю, икона будет вынесена для всеобщего поклонения. Пели акафист соборно, храм не вместил всех желающих» («Правило Веры», 1998, № 3).

…В 1998 году в Кирове иноки Успенского Трифонова монастыря обрели икону. Она приплыла по воде и остановилась на песчаном берегу, как раз напротив монастыря. Сколько носила ее речная вода ― неизвестно, но факт остается фактом: от воды икона не пострадала, хотя не имела никакой пропитки. Краски остались светлыми («Вера Эском», 1998, № 22).

Это лишь некоторые примеры. Если мы заглянем в древние летописи, мы прочитаем и о других, не менее удивительных чудесах: о звучании голоса от иконы, о стоянии святых образов в воздухе, о таинственной силе, исходившей от икон и обращавшей в бегство отряды врагов…

Чему мы верим и не верим?

Английский христианский писатель Клайв Льюис в своих «Письмах Баламута» указывал, что невидимые силы зла будут полностью удовлетворены, когда им удастся превратить человека в «изделие высшего качества» ― «мага-материалиста». Такой человек будет верить в чудеса демонические, но его душа останется закрытой для веры в Бога.

Кажется, современное российское общество уже приближается к этому «идеалу». Сообщения о знамениях от икон вызывают у среднего гражданина стойкое неприятие. «Выдумки, суеверия, россказни неграмотных», ― думает он. Однако тот же самый человек без всякой критики воспринимает известия о чудесах «черных».

Возьмем телекинез или полтергейст. Большинство признает эти феномены. Спросите сослуживцев, верят ли они в то, что в такой-то московской квартире без посторонней помощи падают шкафы, скачут табуреты, а стол сам переворачивается «вверх ногами». «Конечно, ― ответят вам, ― это же вчера показывали по НТВ в сюжете о барабашке». Современному человеку кажется вполне нормальным верить в то, что «барабашка», или «домовой», поднимает на воздух мебель. А вот ангел, возносящий чудотворную икону на воздух во время пожара в деревянной церкви, ― это сказки, выдумки темных деревенских бабок, да и по телевизору этого не показывали.

То же самое касается «голосов». В них мы верим без долгих раздумий. Ведь таинственные голоса слышали великие предсказатели вроде Ванги, экстрасенсы (Джуна, Алан Чумак), контактеры, медиумы, спириты. Сейчас в продаже множество книг, надиктованных «голосами», об удивительном феномене написаны статьи и книги. Любой начитанный гражданин постсоветской России уверен, что «голоса» ― это нормально. Но вот поведайте кому-нибудь о том, что однажды на Афоне трапезарь Нил, проходя с зажженной лучиной мимо иконы Божией Матери «Скоропослушница», услышал голос: «Не копти Моего образа», ― вас засмеют.

Иными словами, современный человек легко признает реальность духов тьмы, но божественные чудеса считает «пережитком прошлого».

Как объясняются чудеса от священных изображений?

В широком смысле, чудо ― это любое нарушение «естественного порядка». Если мы представим себя живущими за некой стеной, отделяющей нас от горнего мира, то чудотворные иконы будут окнами в этой стене, окнами в духовный мир. В нашем мире все совершается «по правилам», но через иконы в него входит благодать. Видимое проявление этого вхождения благодати мы и называем чудесами, а икону, которая дарит их людям, ― чудотворной.

Как же сама Церковь объясняет знамения от икон?

По словам Григория Богослова, «природа изображения состоит в том, чтобы оно было подобием первообраза». Взирая на иконы, верующие, как это было сформулировано на Седьмом Вселенском соборе, возносят ум «от образов к первообразам». По учению Церкви, священное изображение не есть нечто обособленное, наделенное собственной силой, и вне связи с тем, кому оно посвящено, думать о нем не имеет смысла.

«И власть не рассекается, и слава не разделяется, но слава, воздаваемая изображению, становится принадлежащею тому, кто изображается, ― пишет Иоанн Дамаскин. ― Демоны трепещут святых и бегут от их тени; изображение же и есть тень… Божественная благодать сообщается состоящим из вещества предметам, так как они носят имена тех, кто на них изображается… Состоящие из вещества предметы сами по себе недостойны поклонения, но если изображаемый на них исполнен благодати, то, по мере веры, и они делаются участниками благодати, то есть изливают ее».

Икона, таким образом, это некий «канал связи». И чудеса от чудотворных икон как раз и показывают нам, что этот канал не односторонний: усилие, которое человек делает здесь, встречает отклик «там».