Святая - святым

      Так они дошли до огромного дворца из белого мрамора, перед которым стояли вооруженные преторианцы.

      Здесь уже им пришлось пропускать вперед важных господ в сенаторских тогах и золоченых доспехах.

      Распорядитель пира отвел их почти в самый угол огромной залы. Место далеко не самое почетное, но зато отсюда очень хорошо было видно круглое возвышение-сцена, а самое главное - императорская ложа, вся утопавшая в пышных цветочных гирляндах.

      Немедленно к ним подбежали рабыни и надели на головы праздничные венки.

      Помещение быстро заполнялось гостями.

      Вскоре, в сопровождении префекта претория Валериана, появился и сам император. Вместе с ним был его младший сын, которого Крисп сразу узнал по изображениям на серебряных монетах – цезарь Геренний Этруск. Это был болезненного вида юноша, чуть старше Криспа, судя по скучаюшему взгляду, явно тяготившийся всеми этими торжествами.

      После долгих оваций и криков гостей, славящих императора и цезаря, Деций произнес короткую энергичную речь. Он заверил, что варвары, на войну с которыми он отправляется, будут беспощадно отброшены, истреблены, проданы в рабство, и дал знак распорядителю пира.

      В зале тотчас появились многочисленные слуги и повара, заставляя столики перед ложами всевозможными яствами.

      Пир начался.

      На помост в центре залы один за другим выбегали фокусники, акробаты, певцы и танцовщицы. Они показывали чудеса ловкости и силы, грации и красоты.

      Крисп с интересом смотрел на них, хлопал вместе со всеми и с аппетитом пробовал все новые блюда, которые придвигал к нему отец. Единственное, от чего он решительно отказался – это от паштета из соловьиных языков. Он очень любил этих невзрачных с виду птиц с их удивительным пением и не смог заставить себя отведать традиционного блюда императорских пиров.

      А в остальном ему все больше и больше нравилось тут.

      Когда на сцену вышел известный поэт и нараспев стал читать посвященную императору поэму, в зале воцарилась благоговейная тишина. Сам Деций слушал невнимательно. Он то и дело перешептывался с Валерианом и подзывал к себе кого-нибудь из легатов. Было видно, что император чем-то озабочен и лишь отдает положенную дань чествующему его городу.

      Геренний Этруск уже откровенно зевал. Крисп заметил это и, как это часто бывает в таких случаях, тоже невольно зевнул. Причем как раз в тот момент, когда на него посмотрел цезарь. Затем их взгляды встретились еще раз… еще… Цезарь недовольно покачал головой, давая понять Криспу, что ему надоела поэма, и тот согласно кивнул, но тут же, спохватившись – стихи ведь посвящены императору! - сделал серьезное лицо. Цезарь улыбнулся и что-то сказал стоявшему за ним императорскому слуге в красном одеянии…

      В это самое время поэт закончил свое чтение, и раздались новые рукоплескания и восторженные крики гостей.

      Крисп хлопал, кричал вместе со всеми и даже не сразу понял, почему кто-то пытается его остановить. Оглянувшись, он увидел распорядителя пира, который почтительным тоном сказал, что его зовет к себе цезарь.

      - Меня?! – изумился Крисп и вопросительно посмотрел на отца.

      - Иди-иди! – подтолкнул его Марцелл. – Сама Фортуна улыбается тебе, сынок!

      «А может, и мне, в награду за всё, что я пережил за последние годы…» - прошептал он, с надеждой и тревогой глядя в след сыну, направившемуся за распорядителем пира к императорскому ложу…

6

«Вот это новость!..» – мысленно ахнул Стас.

      По улице снова проехал и остановился где-то совсем близко с домом мотоцикл.

      «Надо было тетрадь на подоконник положить!» – вспомнил Стас, но тут же подумал, что теперь это уже все равно: блистательно придуманная им операция «Сложный след», благодаря Ваниной глупости, бесславно провалилась. Махнув на все рукой, он продолжил было чтение, но тут в дверь снова постучали. На этот раз как-то особенно громко и нагло.

      - Заходите, открыто! – крикнул Стас и позвал: - Папа, к тебе!

      Дверь открылась, и на пороге появился тот, кого он меньше всего ожидал увидеть у себя дома – Макс!

      Этот не стал, как другие, начинать издалека, а сразу же выложил цель своего визита.

      Со словами: «Вот, бабка велела вам передать! Сказала, отнеси, может, помогут тебе от армии отмазаться?» – он протянул маме ощипанную курицу, поставил на стол корзинку, доверху наполненную крупными яйцами, и обратился к вышедшему из комнаты отцу:

      - Поможете?

      - Ну… - даже растерялся тот от такой прямоты. – Для этого надо сначала хотя бы осмотреть тебя!

      - Пожалуйся! Сколько угодно!

      Макс с готовностью потянул с себя футболку. Но отец остановил его:

      - Не здесь! Пойдем лучше в комнату Стаса!

      - Я тоже! Мне нужно кое-что взять у себя… – забормотал тот, бросаясь впереди них.

      Оказавшись в своей комнате, Стас заметался, не зная, куда спрятать сумку отца Тихона. Не придумав ничего лучшего, он просто толкнул ее ногой под кровать. Но сделал это не совсем удачно. Макс, выглянув из-за спины отца, сразу принялся обшаривать комнату хищным взглядом. А на полу… предательски змеилась торчавшая из-под кровати плечевая лямка. Стас пяткой задвинул ее. Но, кажется, было уже поздно…