Святая - святым

      Расстроенный, он вышел в родительскую комнату и стал прислушиваться к доносившимся до него голосам.

      - Постой-постой! Где это тебя так? А это еще что? – то и дело спрашивал отец, и Макс не без гордости отвечал:

      - Это я в городе, по глупости, на тренировке удар пропустил. А этот – уже по делу, в Москве, на боях без правил. Да я что? Посмотрели б вы на того, против кого меня там выставили, ну, на то, что я после этого с ним сделал…

      - Мне хватит и того, что я у тебя вижу! Здесь больно? А здесь? Здесь?.. Д-да… Ну вот что… по моей части, что касается сердца, у тебя все в порядке. Но в остальном…

      На кухню отец вернулся хмурый и явно чем-то озабоченный. Таким его Стас видел, когда у него в клинике появлялся какой-нибудь новый трудный больной. Макс, напротив, был как всегда вызывающе весел.

      - Ну, так я пошел? Спасибо! – ухмыльнулся он.

      - Не за что. Себя благодари… - как-то нехотя отозвался отец, и Макс, бросив на Стаса быстрый, цепкий взгляд, вышел.

      Отец принялся молча мыть руки под рукомойником.

      - Злой он какой-то, а глаза - красивые! – глядя на дверь, покачала головой мама и упрекнула отца: - Что же ты не помог ему? Хоть бы совет какой дал... Смотри, какие он нам хорошие яйца принес! А курица? В городе знаешь, сколько такая стоит? Да и нет таких в городе…

      - Что ему мой совет? – отмахнулся отец. - Его и так в армию не возьмут. Он ведь больной насквозь!

      - Кто! Макс?! – изумился Стас.

      - С виду и не скажешь… - тоже удивилась мама.

      Но отец с неожиданным раздражением сказал:

      - Что вы можете понимать? «С виду!..» - передразнил он. – Да он изуродован своим боксом так, что живого места нет. Печень отбита, головной мозг, как минимум, после двух сотрясений. А правая почка такова, что ткни его сзади пальцем и наступит шок, из которого даже «скорая» может не вывести!..

      «Вот это новость! – мысленно ахнул Стас. – Макс-то, оказывается - ткни и развалится?! Вот Ванька обрадуется, когда узнает про это... А может, наоборот огорчится? И не он один. Ведь, раз Макса в армию не возьмут, то придется теперь всей деревне терпеть его… до конца!»

7

Марцелл, узнав, что его зовет к себе император, страшно разволновался…

      Цезарь Геренний Этруск жестом пригласил Криспа присесть на краешек своего ложа и стал расспрашивать, кто он, откуда, по какой причине оказался в Афинах и что ему нравится, а, может, и нет здесь...

      Криспу не могло не льстить, что он удостоился беседы с самим цезарем. Радость и гордость переполняли сердце, которое все быстрей колотилось в груди. Но, благодаря стараниям матери и отца Нектария, у него был такой характер, что его трудно было изменить в считанные часы. Даже перед сыном владыки римского мира Крисп не лебезил, не торопился с ответами, говорил всё, как есть, что особенно понравилось цезарю и не осталось незамеченным самим Децием.

      Император, почти не переставая советоваться с военачальниками о планах предстоящего похода, благосклонно кивнул ему. Затем протянул персик и повернулся к сыну:

      - Тебе, как предводителю римской молодежи – принцепсу ювентутис, давно уже нужен толковый помощник. Почему бы нам не сделать им… Как тебя звать, юноша? Крисп? Вот – Криспа! Он серьезен, умен, сразу видно, не корыстолюбив и честен, не то, что сыновья всех этих… - он брезгливо кивнул на пирующих сенаторов и, обращаясь к Криспу, сказал, как о уже решенном деле: - После нашего возвращения с войны будешь жить во дворце и помогать цезарю. А теперь позови ко мне своего отца. Я лично хочу поблагодарить его за воспитание такого сына.

      - Постой!.. – шепнул Геренний, придерживая за локоть Криспа. Помощник помощником, но, судя по всему, цезарю жилось так одиноко, что для него важнее было найти настоящего друга. И он совсем, как простой мальчишка, с надеждой заглядывая в глаза Криспу, спросил:

      - Мы ведь будем дружить с тобой, правда, да?

      Криспу стало так жаль этого юношу, что все правила придворного этикета вдруг вылетели у него из головы, и он, называя цезаря по имени, с самой искренней теплотой ответил:

      - Конечно, Геренний! Мы ведь – уже с тобою друзья!

      Это еще больше понравилось цезарю, и он, тайком от отца, с неожиданной для его болезненного вида силой, пожал Криспу руку.

      … Марцелл, узнав, что его зовет к себе император, страшно разволновался.

      - Ты ничего не перепутал? Это такая честь… Я ни разу не удостаивался подобного… А может, он недоволен моей службой?

      - Что ты, отец! – попытался успокоить его Крисп, но тот с испугом взглянул на него:

      - Надеюсь, ты ни словом не обмолвился о своей…

      Крисп сразу понял, что Марцелл хотел сказать «вере», но побоялся произнести это слово здесь вслух.

      - Н-нет, отец… - отрицательно покачал он головой, и, когда Марцелл ушел, несколько мгновений рассеянно озирался вокруг, словно силясь понять, где он, как тут оказался, и что это с ним…

      Но это продолжалось лишь считанные мгновения. Посеянные отцом семена быстро заглушили колосившееся уже золотом поле, которое так старательно возделывал в его сердце отец Нектарий…