Святилище

Я подняла локоть и ударила Кларенса между лопаток. Он швырнул меня на землю и отскочил в сторону, прежде чем я успела схватить его. Он побежал за Надей, но я вскочила и пнула его под зад, буквально. Он взвыл и рухнул на тротуар, но тут же вскочил и снова бросился на меня. На этот раз я резко шагнула в сторону, схватила Кларенса за плечи и ударила коленом в лицо. После первого удара Кларенс стал беззубым чудом. Со второго удара он лишился сознания.

Я стояла над ним, сжимая пальцами нож. Я не хотела этого делать. Но я совершила так много ошибок и не хотела повторять их снова. Я решила, что мне лучше привыкнуть к этому. Я опустилась на колени и сделала то, что было необходимо. Надя снова закричала. И я ничего не почувствовала. Снова.

Я протянула окровавленную дрожащую руку.

— Ну же, Надя. Пойдём.

Мы были рядом. Улицы здесь были светлее, и на тротуарах было больше людей. И ещё больше Стражей. Они смотрели на меня с подозрением, когда я тащила Надю мимо, но я знала, что это потому, что мы были вдвоём, а не потому, что они узнали меня. Вряд ли Малачи удалось сообщить им о моём побеге так быстро. Впервые я была по-настоящему рада, что в аду так мало современных технологий.

Впереди виднелось ослепительно белое здание. Я ускорила шаг.

— Надя, мы почти на месте, — выдохнула я. — Скоро всё закончится.

Я бросилась по ступенькам с диким рвением и не заметила Рафаэля до того, как врезалась в него. Он схватил меня за плечи своими невероятно тёплыми руками и прижал к себе.

— Ты всё-таки сделала это.

Я изо всех сил пыталась вырваться. Я зашла слишком далеко, чтобы потерпеть неудачу.

— Не надо, — взмолилась я. — Я знаю, что ты планировал, но ты не можешь. Пожалуйста. Мне нужно доставить её туда.

— Я здесь не для того, чтобы остановить тебя, — сказал он, отпуская меня.

Я огляделась, ожидая, что Малачи выйдет из тени с обнажёнными ножами. Я не позволю ему забрать у меня Надю. Я не позволю ему причинить ей боль.

— Лила, его здесь нет. Пока что. Но вам следует поторопиться. Я не сомневаюсь, что он уже в пути.

Я наклонила голову и посмотрела на Рафаэля. Что-то в нём было не так.

— Как ты добрался сюда так быстро?

Он одарил меня своей ослепительной улыбкой.

— Идите. Вам нужно ускориться.

Он взял меня за руку и повёл вверх по ступенькам, позволив тащить за собой Надю. Цепочка людей змеилась из здания и по улице. Они выглядели иначе, чем другие жители города. Бдительные и осознанные. Их лица были яркими, кожа почти светилась. Эти люди разговаривали друг с другом, некоторые были увлечены разговором, некоторые смеялись и пожимали друг другу руки. Они выглядели взволнованными. Они смотрели с надеждой.

Я последовала за Рафаэлем мимо толпы. Он провёл меня через огромные резные деревянные двери в вестибюль с высокими арочными витражами. Океаны, горы, ангелы и… гиены?

Солнце просвечивало сквозь замысловатые узоры, создавая мозаику на беломраморном полу. Солнце. Больше нигде в городе его не встретишь, но здесь оно было ярким и прожигающим.

Перед нами была ещё одна массивная дверь, которая тянулась от пола до потолка собора на несколько десятков футов вверх.

— Я знаю, о чём ты думаешь, и ты ошибаешься, — сказал Рафаэль, когда мы остановились в начале очереди.

— Гм, я ошибаюсь, и ты всего лишь врач? — рассеянно спросила я, отвлечённая великолепием и общей пугливостью этого нового окружения. Малачи был прав. Это не было похоже ни на одно здание суда, в котором я когда-либо была.

Надя, казалось, ничего не замечала. Она даже не смотрела по сторонам. Она просто ждала. Может быть, как марионетка, ожидающая своей очереди, чтобы спрыгнуть со скалы. Она совсем не походила на тех, кто стоял в очереди к Судье. У меня упало сердце. Даже если я смогу освободить её, будет ли она чувствовать умиротворение?

— Нет, — поправил Рафаэль. — Ты ошибаешься насчёт Малачи.

Я уставилась в пол и жалобно кивнула.

— Я знаю. Я ошибалась насчёт Малачи. Но теперь я понимаю.

— Ты так в этом уверена?

— Я всё слышала. Я слышала, что он собирался сделать.

Рафаэль тихо засмеялся.

— Да, влюблённые мужчины совершают безумные поступки.

У меня отвисла челюсть.

— Безумные… не совсем подходящее слово. Одержимые убийством, звучит куда подходяще.

Огромный вход в комнату начал открываться. Я со страхом следила за его продвижением.

— Нет. А мне нам ум пришло слово… обманутый. А ещё благородный. Самоотверженный. Жертвенный.

— У тебя действительно странный набор ценностей, — огрызнулась я, когда двери зала суда широко распахнулись.

Рафаэль снова рассмеялся. Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и тут же сделала шаг назад. Его лицо пылало, освещённое витражами и солнцем, совершенно преобразившееся, теперь грозное, прекрасное и совершенно нечеловеческое.

Святое дерьмо.

— Послушай меня, маленькая девочка, — его голос эхом отразился от мрамора, отражаясь от меня, сотрясая мои внутренности. — Малачи никогда бы не причинил вреда Наде.