Святитель Григорий Богослов

Св. Григорий родился около 326 года[763] от родителей богатых, что видно из того, что они имели рабов и на свои средства построили храм[764], и знатных, что доказывается тем, что один из их сыновей, Кесарии, несмотря на то что он был христианином, был взят на службу ко двору императора Юлиана и занимал при нем видные должности (сначала старшего врача, потом главного казнохранителя). Отец его Григорий убеждениями своей благочестивой жены Нонны, которую ее сын называет по телу только женщиной, а по нраву превышавшей мужчин, был обращен в Православие из полуязыческой и полуиудейской секты ипсистариев[765] и позже сделан епископом Назианза. Образование Григория с самого начала велось в таком направлении, которое должно было и развить в нем любовь к словесному искусству, и сообщить самое лучшее знание этого искусства. Еще во время пребывания его при родителях, в то время как мать приучала его к благочестивым христианским упражнениям и развивала в нем любовь к изучению слова Божия, наставником Григория в науках был его дядя Амфилохий, учитель красноречия, которого Григорий называет «великим», «прекрасным храмом витийства», «обладавшим пламенным красноречием, превосходившим в этом всех каппадокийцев»[766]. Может быть, под влиянием уроков Амфилохия Григория объяла, по его словам, пламенная любовь к наукам словесным. С целью обогатить себя языческой ученостью, чтобы употребить ее в пособие христианскому просвещению, Григорий посещает сначала Кесарию Каппадокийскую, которую называет своей «руководительницей и наставницей в слове»[767], потом Кесарию Палестинскую, ради процветавшего там училища красноречия и ритора Феспесия[768]; блаженный Иероним говорит об обучении его красноречию у знаменитого Полемона в Смирне. Неизвестно, сколько времени провел он затем в Александрии во время самой горячей борьбы, которую вел там Афанасий с арианством. Слушав здесь, может быть, знаменитого богослова Дидима Слепца, видев великого Антония и Павла Фивейского, он, вероятно, отсюда же вынес заметное в его сочинениях расположение к философии Платона, любовь к Ори-гену и тот горячий энтузиазм к Православию, образец которого являл собой для всего мира великий Афанасий. Будучи двадцати четырех лет, Григорий прибыл в «обитель наук» Афины, где вместе с Василием изучал грамматику, риторику, математику, историю и философию, имея своими главными учителями знаменитых риторов Гимерия (315–386) и Проэресия[769]. Самым основательным образом изучив классическую науку и литературу, он, однако, не увлекся теми похвалами, какими местные знаменитости науки и красноречия превозносили язычество, и самые усердные просьбы многочисленных друзей занять кафедру красноречия в том самом училище, где он был учеником, могли удержать его в Афинах лишь на самое короткое время, после чего он возвратился на родину. Прибыв в Назианз, Григорий колебался, какой образ жизни ему избрать — удалиться ли в уединение или остаться жить в мире девственником. В Александрии он, вероятно, близко узнал тот и другой образ жизни: первый, называемый по-гречески (несвязанный [с миром]), — в лице великого Антония, второй, называемый (смешанный [с миром]), — в лице Афанасия. Необходимость не покидать престарелых родителей склонила его ко второму образу жизни, и он остался в Назианзе, сделав по желанию родителей несколько опытов публичного светского ораторства. Но скоро склонность к жизни созерцательной побудила его удалиться в Понт в уединение Василия, в котором друзья, ведя самую простую деревенскую жизнь, наслаждаясь лишь красотами местной природы, занимались молитвой, чтением Священного Писания и творений Оригена, из экзегетических[770] работ которого составили «Филокалию»[771]. Разлад отца Григория со своей паствой, негодовавшей на него за то, что он, по старческой простоте, подписал еретический символ веры, побудил Григория возвратиться в Назианз, чтобы употребить все меры к водворению мира между пастырем и пасомыми. Едва он прибыл к отцу, как против воли был посвящен им в пресвитеры (361 год). Недовольный такой тиранией (), весьма обычной в то время, Григорий снова оставляет Назианз и удаляется в уединение к Василию. Просьбы престарелого отца, а равно и жителей Назианза побудили его, однако, снова возвратиться. В Рождество Христово он был рукоположен в пресвитера, в праздник Крещения оставил Назианз, а к Пасхе опять был уже с отцом.