Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский Владыка Иоанн – святитель Русского Зарубежья

Игуменья монастыря, мать Феодора (в миру княгиня Львова), была выдающейся во всех отношениях личностью; в ней сочетались высокая духовность и мощный, образованный ум. Помогали ей мать Магдалина († 1987), отец которой, граф Павел Граббе, участвовал во Всероссийском Соборе 1917 года, а прадедом был известный богослов Хомяков, и мать Флавиана († 1979), талантливый иконописец. Все трое любили и понимали владыку Иоанна, который часто приезжал в монастырь и служил там. «Особое внимание святитель Иоанн обращал на богослужебные порядки [в монастыре] и устав. За военные годы в Хопово и особенно в Белграде в практику богослужений внедрилось много сокращений и упрощений, и владыка начал постепенно возвращать монастырь к более строгому уставному порядку. На монастырском клиросе сохранились многие его записи и переводы из греческих и выписки из сербских богослужебных книг»265. Владыка даже думал о том, чтобы устроить в Фурке епархиальное управление, но ему пришлось от этого отказаться, чтобы не нарушать монастырский покой. Он относился к сестрам очень деликатно. Алексей Солодовников рассказывал, что однажды владыке подали еду на особой тарелке. Он молчал и не притрагивался к ней. Игуменья поняла, что он не будет есть, пока ему не накроют в такой тарелке, из каких едят все сестры266.

В мае 1952 года владыка переехал из Медона в Версаль. Епархиальное управление он расположил именно там, в здании русского Кадетского корпуса имени императора Николая II на улице Дуглас Хейг, 8. На первом этаже в одной из построек была маленькая церковь во имя святителя Николая. Е.Г. Черткова описывает келью владыки, которая была на самом деле комнатой в девять квадратных метров на последнем этаже главного здания: «В келье был стол, его кресло и несколько стульев вокруг стола; в углу иконы и аналой с книгами. Кровати в келье не было; владыка никогда не ложился спать. Иногда, когда мы с ним разговаривали, он, сидя в кресле, начинал дремать. Тогда я останавливалась, но он сразу говорил: “Продолжайте, продолжайте, я слушаю”»267. А вот детали, о которых рассказывает Валентина Дикова: «В келье было очень просто, свято и мирно. Письменный стол был завален письмами – на многих письмах лежали деньги для посылки, – владыка всем помогал чем мог, а главное – молитвой»268.

В новой резиденции распорядок дня у владыки был следующим: в семь утра он служил утреню, затем – часы и литургию, которая заканчивалась к одиннадцати часам. Потом еще с час архиепископ оставался в храме, а затем переходил к своим повседневным делам: слушал доклад секретаря, принимал посетителей и т.д. В три часа дня он прерывал свои дела, чтобы вычитать девятый час. В пятнадцать тридцать он спускался в трапезную, где ему подавали кофе. До шести вечера он снова занимался делами, а в шесть служил вечерню. После службы он, часто собственноручно, писал ответы своим многочисленным корреспондентам, о чем стоит вкратце рассказать.

Владыка всегда начинал свои письма изображением восьмиконечного креста, затем ставил дату по старому стилю с именем святого, память которого совершалась. Поздравления с днем Ангела он отправлял в сам день праздника. Больные и скорбящие получали от него слова утешения в несколько строк, например такие:

«Обретение честной главы св. Иоанна Предтечи,

24 февраля (9 марта) 1954 г.

Страждущая Ольга!

Да поможет тебе Господь и исцелит тебя. Господь попускает нам страдать, с тем чтобы мы восчувствовали нашу слабость и стремились более усердно к Источнику всякого блага, нашему Творцу, дающему каждому то, что ему полезно. Да укрепит тебя Господь. Я молился за тебя и буду молиться за литургией. Да простит тебе Господь все твои согрешения. Иди исповедайся и приими причастие Святых Таин. Да будет благословение Господне с тобой и с твоей сестрой Софией. Да поможет Бог и болящей Гайде (племяннице-латышке).

Твой архиепископ Иоанн»269.