Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский Владыка Иоанн – святитель Русского Зарубежья

Помимо всего прочего, владыка желал, чтобы пение не заменялось чтением, за исключением тех случаев, когда петь невозможно. Ведь «действие пения гораздо сильнее, и весьма редко чтение может заменить пение»282,– говорил он. Заботясь о том, чтобы пение по духу было церковным, он не терпел, когда оно становилось театральным: «Надлежит всегда помнить и сознавать, что церковное пение есть молитва и что пение молитв должно совершаться благоговейно, для возбуждения к молитве стоящих в церкви. Недопустимы напевы и песнопения, лишь услаждающие слух, но по содержанию или по исполнению не располагающие к молитве, а также не соответствующие данному богослужению, событию, отмечаемому Церковью, дню и церковному уставу. Вместе с тем, поведение поющих должно быть благоговейным и соответствующим высокому званию церковных певцов, соединяющих голоса свои с голосами Ангелов. Наблюдение за тем лежит на обязанности руководителей пения и на совершающем богослужение служителе, указания коего должны исполняться беспрекословно»283. В ходе очередного Архиерейского Собора он просил, чтобы были приняты все меры по искоренению мелодий, чуждых духу Церкви, которые никоим образом не побуждают к молитве. Он издал Указ, по которому на день памяти святого Романа Сладкопевца и Иоанна Кукузеля, то есть 1 октября по старому стилю (14 октября по гражданскому календарю), назначался праздник певчих. В этот день по окончании литургии полагалось пропеть певчим многолетие; владыка писал: «По окончании богослужения желательно устроить прихожанам храма угощение для певчих как знак внимания и благодарности за их труды и усердие»284.

Еще владыка настаивал на том, чтобы утреня совершалась с утра, а не накануне вечером, за исключением дней, когда совершается всенощная. «Весьма необходимое для верующих: даже краткое пребывание утром в храме благотворно действует надушу и дает направление всему дню, освящая его»285,– говорил он. Более же всего внимания архиепископ уделял, естественно, Божественной литургии. Он учил, что «литургия должна совершаться, если невозможно ежедневно, по крайней мере неопустительно во все воскресные и церковнопраздничные дни, независимо от количества могущих быть на ней богомольцев. Она есть бескровное жертвоприношение за весь мир, и совершение ее есть долг священника»286. Большое значение святитель придавал приготовлению Святых Даров, то есть проскомидии. Одна из верующих вспоминает, что у владыки был «большой блокнот, который он всегда носил с собой, где он помечал имена всех, кто по воле Божией встретился на его пути,– он поминал их за проскомидией каждый день»287. По воспоминаниям отца Адриана (Корпорала), «дискос был переполнен из-за множества поминовений. Из каждого “кармашка” он доставал записки с именами, каждый день добавлялись всё новые – из писем, доставленных со всех частей света: люди просили его молитв, особенно за больных. К тому же он хорошо запоминал всех, с кем ему довелось встречаться в своей деятельной жизни. Он знал и помнил их нужды, и уже это было для людей утешением. Во время Великого входа с Дарами он начинал новое поминовение по вновь полученным запискам, так что хор должен был иногда трижды повторять Херувимскую»288. Протоиерей Чедомир Остоич289 вспоминает, что владыка Иоанн поминал еще и всех усопших, имена которых сообщались в некрологах газеты «Русская мысль», выходящей в Париже. Все, кто входил в алтарь, когда святитель совершал проскомидию, удивлялись его сосредоточенности. А.М.П. вспоминает, что, будучи мальчиком, он вошел в алтарь, чтобы прислуживать (причем он раньше часто прислуживал при разных архиереях), и что совершенная святителем проскомидия произвела на него такое впечатление, что его внутренний мир изменился навсегда290. Владыка издал указ, в котором напоминал верующим, что инославных поминать на Божественной литургии нельзя291, поскольку поминаемое лицо участвует в богослужении, а те, кто не являются православными христианами, не могут этого делать. Это никак нельзя назвать фанатизмом – мы видели, что владыка делал добро всем, независимо от вероисповедания; в этом проявлялось его уважение к канонам Церкви. К тому же он позволял служить по инославным панихиды кратким чином и без кондака, если те помогали православным или с уважением относились к Православию. И хотя он помнил, что нельзя поминать тех, кто в здравом уме наложил на себя руки, он всё же позволял служить панихиды по тем, кто совершил самоубийство, находившись прежде на лечении в психиатрической больнице, с той оговоркой, что необходимо получить на это благословение архиерея. Всё это показывает, что владыка твердо придерживался своих принципов, но был снисходителен при их конкретном применении.