Святитель Тихон Задонский в воспоминаниях келейников (СИ)

В мытню или в баню он с 1771 года по самую кончину не ходил, а изредка, когда еще в силах был, сам себе голову, только что в келлии, от умножившегося пота вымывал. Никто из келейных не одевал его, не раздевал, не обувал и не разувал, но от сущего смиренномудрия он все тое сам чинил ^[138]. Только когда уже его силы истощились, я усердно упрашивал его, дабы благоволил все то к спокойствию его выполнять, и то едва упросишь; все говорит, бывало: «Я еще сам в силах». На странице 51-й ^[139] неправильно выпечатано: «Многие целые дни и ночи просиживали при его одре». Было то, но только не многие, а некоторые из благодетельствовавших ему благородных особ, желая оказать ему последние услуги и получить наставление о христианской жизни, предстояли по нескольку часов при одре его, и он им томным гласом давал наставления, а более чрез мое недостойное ухо и язык отвечал. С сердечным состраданием взирали они на него, потому паче, что не слышат уже его гласа, как прежде слыхали: он лежал уже закрывши глаза, по самую кончину, как бы спящий. Но и во все то время устремлял он свои мысли и чувства к Богу. Точно так, ибо мне его чувства и умные его моления очень были заметны всегда (сего-то ради он и изволил сказать игумену Самуилу, когда он приходил к нему накануне кончины его, т. е. в субботу ввечеру, чтоб он не мешал ему, т. е. его углубленному богомыслию). И когда те некоторые из его благодетелей, предстоя у одра его, плача и рыдая и лобызая его десницу, говорили слова таковые: «Отец ты наш, на кого ты нас, сиротствующих, печальных и горестных оставляешь?» – то он, любя их и прижав десницею своею к себе, говорил им на ухо, указуя рукою выспрь: « Господу Богу поручаю вас».

Замечание.

Некоторый из смоленских жителей, шляхтич, именем Стефан Гаврилов, по благому своему расположению перейти от мирской в духовную жизнь, предпринял странствовать и странствуя всюду по России (сие было в 1774 году) и слышав о богоугодной жизни Преосвященного, побуждаемый любопытством, пришел к Преосвященному и пребывал в Задонском монастыре. В некое время, разговаривая с Преосвященным о духовных вещах, от сущего своего высокоумия начал он спорить, а при том и осуждать Преосвященного за пострижение усов, поелику оный Стефан имел у себя отпущенные усы. На что ему Преосвященный смиренно отвечал сими апостола Павла словами: Блюди, брате, како опасно ходишь, и не высокомудрствуй, но бойся, и мняйся стояти, да блюдешися ^[140]. Стефан, как бы соблазнясь его богоугодною жизнию, пошел паки странствовать, но странствуя, впал в страсть пьянственную, так что потерял аттестат и довел себя до того, что попался из Москвы в пересылку, и привели его паки в задонский город минувшего 1780 года; половина головы была обрита, борода и усы острижены, и посадили его в тюрьму, где он содержался долгое время. Но покойным Преосвященным из человеколюбия взят был через меня на поруки. Будучи же у Преосвященного, признал он свою погрешность пред ним и просил во всем себе от него прощение, говоря, что он наказуется единственно за его святительскую особу. Преосвященный простил его и отпустил с подобающим к его пользе наставлением.

Находился при нем некоторый рясофорный монах, именем Феофан, из простолюдинов, старичок неграмотный, которого он за простодушие любил, так что нередко зывал его к столу кушать с собою. По простодушию своему или по природной своей простоте, он нередко вмешивался в духовные беседы Преосвященного, так что, перебив его архипастырский здравый рассудок, вел свою материю, приличную сущим простолюдинам. Но Преосвященный, по скромности и по великодушию своему, уступая старцу, выслушивал его материю; ибо иногда-де, говорил он, и простолюдин, между простыми словами, весьма замечательную скажет речь, так что и всяк может пользоваться.

Еще о братолюбии Святителя и примирении ближних, в прибавление.