Святитель Василий Великий. Книга 1. Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы

В жизни, как в училище ратоборства, трудимся мы, борясь со скорбями; и природа наша имеет много противников. Удовольствия отнимают твердость, [Col. 1716] роскошь изменяет мужество, уныние расслабляет силы, клеветы наносят оскорбления, лесть прикрывает собою злоумышления, страх делает, что падаем в отчаяние; и в таком-то треволнении непрестанно обуревается наша природа. Не только горести жизни несносны, но и то самое, что по видимому приятно, опечаливает своею превратностию; и мы проходим жизнь, почти полную скорбей и слез. И если угодно тебе знать, выслушай описание горестей жизни.

Человек посеян в утробе материнской; но этому сеянию предшествовала скорбь. Семя брошено в борозды естества; если только размыслим об этом, то устыдимся начал рождения. Брошенное семя изменилось в кровь, кровь затвердела в плоть, плоть со временем приняла на себя образ; образовавшееся непонятным для ума способом одушевилось; одушевленное воспиталось естественными средствами; стесняемый зародыш скачет, негодует на это узилище естества; но едва наступило время рождения, распались затворы чревоношения, отверзлись двери естества, материнская утроба разрешила удерживаемый ею дотоле плод; выскользнул в жизнь этот борец скорби, вдохнули в себя воздух эти уста твари; и что же после этого? Первый от него звук – плачет. Достаточно этого, чтобы по началу узнать жизнь. Младенец коснулся земли и не смеется, но, едва коснувшись, объемлется болезнями и плачет. Он знает уже, что заброшен бурею в море скорбей. Питается со слезами, сосет молоко с принуждением; достигает возраста и начинает бояться родителей или домашних слуг. Стал взрослым отроком и отдан в науку учителям. Вот страх, не знающий отдыха! Ленится, принимает побои, проводит ночи без сна, но выучивается, вполне успевает, заходит далеко в науках, приобретает добрую о себе славу, просвещен всеми родами познаний, исполнен опытности в законоведении, со временем достигает мужеского возраста, посвящает себя военной службе. Опять начало еще больших скорбей! Боится начальников, подозревает злонамеренных, прилепляется к корысти, везде ее ищет, сходит с ума, домогаясь прибыли; проводит ночи без сна, проводит жизнь в тяжбах. Рассчитывая выгоды, оставляет родину, никем не влекомый, служит невольно, трудится сверх силы, проводит в заботах ночи, работает неутомимо днем, как раб. Нужда продала его свободу. Потом, после всего этого, после многих трудов и угождений, удостоен он почестей, возведен на высоту чинов, управляет народами, [Col. 1717] повелевает войсками, величается, как первый сановник в государстве, собрал груды богатства; но с трудами текло вместе и время, с чинами пришла и старость, и прежде, нежели насладился богатством, отходит, похищенный, из жизни и в самой пристани терпит кораблекрушение. Ибо вслед за суетными надеждами идет смерть, посмевающаяся смертным.

Суетность и скорбность земной жизни

Такова жизнь человеческая – непостоянное море, зыбкий воздух, неуловимое сновидение, утекающий поток, исчезающий дым, бегущая тень, собрание вод, колеблемое волнами. И хотя буря страшна, плавание опасно, однако же мы, пловцы, спим беспечно. Страшно и свирепо море жизни, суетны надежды, надмевающие, подобно бурям. Скорби ревут, как волны; злоумышления скрываются, как подводные камни; враги лают, как псы; похитители окружают, как морские разбойники; приходит старость, как зима; предстоит смерть, как кораблекрушение. Видишь бурю – правь искуснее; смотри, как плывешь, не затопи ладьи своей, нагрузив ее или богатством, приобретаемым неправдою, или бременем страстей.

Поэтому весьма благовременно взывает блаженный Павел: есть снискание велие благочестие (1 Тим. 6:6) – богатство небесное, сокровище таин, море премудрости, ведение истины, поклонение несозданной Троице, зерцало девственной тайны, вера непытливая, исповедание, избегающее исследований, проповедь преподобная, произносимая устами, проникающая чрез слух, укореняемая в душе и подающая озарение Троицы.