Святитель Василий Великий. Книга 1. Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы

Есть снискание велие благочестие с довольством (1 Тим. 6:6). Ибо ничто не богаче довольства, которое есть жизнь без излишеств, упокоение беззаботное, богатство, не вовлекающее в сети, нужда, дающая и послабу, тяжесть без скорби, жизнь без испытывания недостатка, наслаждение непосрамляющее. Приучающие себя к довольству избегают волнений богатства, ибо богатый всего боится: боится дней, как времени судопроизводств; боится вечеров, как удобных ворам; боится ночей, как мучений от забот; боится утреннего времени, как доступа к нему льстецов; боится не только времени, но и места. Его приводят в ужас нападения разбойников, злоумышления воров, клеветы притеснителей, расхищения сильных, злодеяния домашних, любопытство доносчиков, несправедливость требующих, рассуждения соседей, гнилость стен, падение домов, нашествия варваров, коварство сограждан, приговоры судей, потеря того, что имеет, [Col. 1720] отнятие того, чем владел. О человек, если такова зима [1803] обладания, то где же весна наслаждения? Есть снискание велие благочестие с довольством. Оно не прекращается вместе с настоящею жизнию, говорит апостол. Это – стяжание бессмертное; с растратою богатства оно не утрачивается.

Скажи, Павел: ничтоже внесохом в мир (1 Тим. 6:7). Равенства при вшествии в мир достаточно к тому, чтобы изгнать неравенство надмения в общественной жизни. Ничтоже внесохом в мир. Нагими вышли мы из материнской утробы. Ничего не имея у себя, взошел в мир ты, корыстолюбец; у тебя не было ни золота, потому что оно выкапывается из земли; ни серебра, потому что не с тобой появилось; ни одежд, потому что они – творение искусства ткачей; ни поместий, которые созданы богатством и обустроены руками; ни достоинства, кроме одного – образа Божия; ни владычества, которое подтачивает время и пожинает смерть. Наг вошел ты в мир: о, если бы из жизни выйти тебе обнаженным от грехов!

Ничтоже внесохом в жизнь, но ниже изнести что можем (1 Тим. 6:6, 7). Ужели, Павел, ничего не выносим мы из принадлежащего к жизни? Ничего, разве одни добродетели, ежели упражнялись в них. Износим целомудрие, если цвели им. Износим милостыню, если обогащались ею. Это – споспешники души, уды для уловления жизни. Богатство остается здесь, золото расхищается, серебро идет в раздел, поместья продаются, слава забывается, владычество прекращается, страх угасает. С шатром жизни разрушается и убранство [1804]. Итак, что же? Имеюще пищу и одеяние, сими довольни будем (1 Тим. 6:8). Избегаю излишнего как бесполезного и ищу необходимого как не подлежащего осуждению. Богач предстает там нагим. Если имеет добродетели, и там он богат. А если обнажен от них, то – вечный нищий.

Ничто не богатее добродетельной нищеты. Петр нищ, но отнял добычу у смерти (Деян. 9:40). Иоанн нищ, но исправил ноги хромого (Деян. 3:4–6). Филипп нищ, но в Сыне видел Отца (Ин. 14:9). Матфей нищ, потому что оставил богатство вместе с хищением (Лк. 5:27–28). Фома нищ, но нашел некрадомое сокровище – ребро Владыки (Ин. 20:27). Павел нищ, [Col. 1721] но стал наследником рая. Владыка нищ по плоти, потому что безмерно богат по Божеству.

Вот и сегодня излил богатство врачевания, освободил от болезни тещу Петрову, прикосновением отгнал горячку (Мк. 1:31). Не после многих посещений воздвиг страждущую; не видно врачебного вещества; уврачевание последовало сразу. Много истощила она трудов, и не было милующего. Но как только здесь предстает Врач естества, телесный недуг прекратился. Посмотри же на то, что наиболее чудно. Троих уврачевал от одного и того же – двух мужей и одну жену: Лазаря, сына вдовицы и дочь Иаирову. И для чего? Слушай, потому что причина сему таинственна. Хотел показать, что Он Владыка Закона и Благодати; поэтому в других соблюдает подобный образ; как и там поставил трех правителей народу: Моисея, Аарона и Мариам. Слушай, что Сам вопиет у Пророков: людие Мои, что сотворих вам? или чим оскорбих вас?.. Отвещайте Ми, зане… послах пред вами Моисея, Аарона и Мариам (Мих. 6:3–4), – Моисея в лице Закона, Аарона в лице Пророков и Мариам в лице Церкви, которую ослепила нечистота идолов и уврачевало человеколюбие Воплотившегося.