Святители земли Русской

Христос Спаситель, вручая паству апостолу Петру, трижды сказал ему: Паси овец Моих (Ин. 21, 16)… Почему трижды? Потому, что есть три различных образа пастырской службы: проповедь, молитва, укрепленная Святыми Таинствами, а также пример жизни. Усердно возносите молитвы к Богу о врученной вам пастве, старайтесь преподавать им Святые Таинства, то есть просвещайте неверующих Святым Крещением. Согрешивших после Крещения старайтесь приводить к Покаянию и исправлению жизни. Достойных сподобляйте Пречистых Таин Тела и Крови Христовых. Заботьтесь о больных, особенно, чтобы не отходили из этой жизни без Святых Таин и не лишались последнего Елеосвящения».

Святитель Митрофан открывал новые школы, перепечатывал старые богослужебные книги, нанося тем самым сильный удар по старообрядцам. Скромный дом святителя превратился в гостиницу для странников и лечебницу для страждущих и недужных. Богатые и бедные, вдовые и осиротевшие – всем он был заступником и утешителем.

Молясь в храме за проскомидией о живых и усопших, святитель неторопливо перелистывал свой зачитанный синодик, призывая на каждое имя милосердие Божие.

«Ежели праведна душа, то, скорей всего, спасена будет, – говорил владыка Митрофан. – А ежели грешна, то молитвами Церкви да станет причастницей милости Божией».

Были в его списках воины из полка боярина Шейна, умершие на пути к Азову, воины из полка боярина Шереметева, убиенные в сражении и сгинувшие в плену. Нашлось там место воронежским беднякам и заключенным, погребение которых часто совершалось на деньги святителя.

Владыка Митрофан был одним из тех, кто поддерживал деятельность Петра Первого по укреплению армии и флота.

«Быть трудолюбивым и честным – вот лучшая политика человека, власть имущего. Приносит она, однако же, мало пользы, если не сопутствует ей благословение Божие», – писал в своих письмах Петр I. А по случаю взятия крепости Азов государь радостно отвечал графу Шереметеву: «Письмо ваше о пресчастливой победе с превеликою радостью приняли и Господа Бога сердечно благодарили, ибо таковые случаи Ему единому приписывать стоит». «Молись и трудись» – любил повторять царь. Однажды государь прибыл в Смоленск для казни взбунтовавшихся стрельцов. И когда мятежные воины, гремя кандалами, уже побрели к плахе, вдруг из толпы бросилась к ногам царя игуменья Марфа. Слезы и рыдания игуменьи, умолявшей о помиловании стрельцов, смягчили царскую душу. Петр повелел палачам отложить топоры. А игуменье Марфе приказал просить у него все, что пожелает.

Владыка Митрофан был одним из тех, кто поддерживал деятельность Петра Первого по укреплению армии и флота

– В монастыре нашем церковь деревянная обветшала, – проговорила счастливая матушка. – Вместо нее хорошо бы каменную поставить.

– Будет вам новая церковь, – великодушно молвил царь и слово свое сдержал.

Все свои реформы царь Петр пламенно проводил в жизнь, надеясь сделать страну такой же могущественной, как тогдашние Англия, Голландия, Франция. «Европа, – признавался он, – нужна нам только на несколько десятков лет. А после того мы можем обернуться к ней задом».

Но ох как непросто было благословить Петра на его начинания. Ведь многие из них ломали веками сложившийся уклад русской жизни. «Петр был велик без сомнения, – размышлял в “Записке о древней и новой России” Николай Михайлович Карамзин, – но, искореняя древние навыки, представляя их смешными, хваля и вводя иностранные, государь России унижал россиян в собственном их сердце… Русская одежда, пища, борода не мешали заведению школ… Деды наши, уже в царствование Михаила и сына его, присваивая себе многие выгоды иноземных обычаев, оставались в мыслях, что правоверный россиянин есть совершеннейший гражданин в мире, а Святая Русь – первое государство… Пусть назовут то заблуждением; но как оно благоприятствовало любви к Отечеству и нравственной силе его!

Некогда мы называли всех европейцев неверными, теперь называем братьями; спрашиваю: кому легче было покорить Россию – неверным или братьям?.. При царе Михаиле или Феодоре вельможа российский, обязанный всем Отечеству, мог ли бы с веселым сердцем навеки оставить его, чтобы в Париже, в Лондоне, Вене спокойно читать в газетах о наших государственных опасностях? Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России…»

Управлявший в то время Русской Церковью патриарх Адриан поначалу резко осуждал иноземные обычаи, вводимые царем, но, видя его непреклонность, замолчал и почти безвыездно жил под Москвой в любимом Перервинском монастыре.

Молчание Святейшего Патриарха царь воспринимал как своеобразное сопротивление реформам. Вот почему после кончины патриарха Адриана, случившейся в 1700 году, царь не стал созывать Собор для избрания нового главы Церкви. Победитель турок и шведов опасался, что патриаршество станет препятствием для самодержавия неограниченного…