Свято место пусто не бывает: история советского атеизма

Пропагандисты атеизма были также обеспокоены и количеством, и качеством атеистических кадров. «Старый атеист» Люциан Климович (1907–1989), специалист по исламу, начинавший свою работу еще в Союзе воинствующих безбожников 1920‐х гг., отметил, что противоречивая позиция партии в отношении религии и атеизма после войны породила путаницу в сознании как партийных кадров, так и верующих. «И пропагандисты, и рядовые слушатели часто неправильно понимают отношения между государством и церковью, пытаются сейчас церковь считать чуть ли не государственной организацией, – отметил он. – Этот вопрос обязательно требует всестороннего освещения»495. Новое поколение атеистических кадров следует «вооружить» знанием Библии и Корана, поскольку эти книги «приходится критиковать, а не всегда можно достать»496. Между тем среди советских верующих существуют «настроения», что религия и коммунистическая идеология «прекрасно уживаются, что можно входить в коммунизм с религией. Мы говорим, что это вредно, так будьте любезны объяснить в чем вред, почему вредно… Мы ответа убедительного пока не дали, только общие слова и фразы»497.

Дискуссии внутри Госполитиздата показывают: идеологи осознали, что у них недостаточно средств для реализации партийных указаний. Поэтому, чтобы выполнить партийный наказ, сотрудникам редакции Госполитиздата пришлось заняться непривычными для них делами: изучать доклады партийных органов, КГБ, Совета по делам Русской православной церкви и Совета по делам религиозных культов о ситуации с религией в СССР; искать новых авторов, особенно бывших верующих, порвавших с религией, чьи рассказы могли бы особенно эффективно способствовать атеистическому воспитанию; посещать книжные магазины, чтобы выяснить, какие книги атеистического содержания пользуются спросом и почему; и даже ходить в церковь и слушать проповеди, чтобы научиться более доходчиво говорить с людьми и освободить их от влияния духовенства. Короче говоря, амбициозные планы антирелигиозной кампании заставили идеологическую элиту осознать, что для проведения атеистической работы ей недостает ресурсов, учреждений и кадров. Практически демонтировав атеистический аппарат при Сталине, партия теперь должна была создавать его заново.

Идеологи также осознали: чтобы донести до людей идеи атеизма, необходимо привлечь научную и творческую интеллигенцию к созданию привлекательной атеистической пропаганды – книг, пьес, фильмов, тематических программ на радио и телевидении. Но прежде всего они осознавали потребность в атеистических кадрах и в учреждениях, которые должны были координировать их работу. Когда при Хрущеве религиозный вопрос был поставлен заново, численность пропагандистов, имевших знания или опыт в сфере антирелигиозной работы, была незначительной. Поставив задачу не только регулировать и репрессировать религию, но и понимать ее, партия обратилась к небольшому кругу экспертов в этой сфере, работавших в различных структурах Академии общественных наук при ЦК КПСС, Академии наук и на недавно созданных в ведущих вузах страны кафедрах научного атеизма. Она также обратилась к «старым атеистам», бывшим членам распущенного Союза воинствующих безбожников. Наконец, она обратилась к «отступникам», которые публично порвали с религией и объявили о переходе к атеизму. Самыми известными из них были Евграф Дулуман, бывший студент Московской духовной академии и преподаватель Саратовской духовной семинарии, и Александр Осипов, бывший профессор Ленинградской богословской академии. Оба сделали личный религиозный кризис достоянием общественности, опубликовав статьи о своем разрыве с религией в «Комсомольской правде»498.