Святой Александр Невский

Господин Великий Новгород отличался от других городов. Он сам выбирал себе князя и вместе с князем правил многими землями и народами. Только теперь все чаще стали на Новгород нападать враги. То литва, воинственное племя, придет грабить новгородские селения, то немецкие рыцари. Рыцари, для того чтобы легче было у Новгорода отнять его земли, даже крепостей понастроили. И новгородцы стали звать к себе князя Ярослава: «Уж ты приди к нам княжить с сильной своею дружиной, чтобы вместе с новгородским войском проучить захватчиков».

Князь Ярослав приходил, учил захватчиков, но потом своевольные новгородцы с князем ссорились, и он, обиженный, возвращался в Переяславль. «В Переяславле князя никто не обидит, — слышал юный Александр разговоры взрослых. — Переяславль князю по наследству достался от отца. Это только у новгородцев такая воля, чтоб князей менять».

Однажды, когда новгородцы снова позвали князя Ярослава Всеволодовича, он прибыл не только с дружиной, но и со своими детьми.

Старший, Федор, весь путь от Переяславля проделал верхом на мохноногой лошадке и этим очень гордился.

Александру было тогда восемь лет. Он тоже хотел ехать сам, но отец, берегший его, заставил сына сесть в возок вместе с матерью и малышами. Александр из-за этого очень переживал, он уже хорошо управлялся с лошадью и мог бы скакать на ней весь день.

Когда проехали города Волок Ламский, Тверь и приблизились к Торжку, Александр упросил наконец отца и дальше ехал верхом вместе с юными воинами — отроками. У него уже и дружина была своя, малая.

Однако скоро новгородцы опять поссорились с Ярославом, потому что хотели для себя больше воли, и тот решил вернуться в Переяславль. А чтобы князь не привел оттуда полки своих воинов в отместку, новгородцы решили оставить у себя двух его сыновей — Федора и Александра.

Слабосильный Федор при расставании с родителями плакал — он боялся жить в незнакомом городе. И Александр его утешал: «Ты же не один, ты со мной. Если что, я тебя заслоню!» Федор давно страшился оставаться один, без младшего брата. Он с детства пугался темноты, незнакомых людей. Александр же ничего не боялся.

В свои восемь лет Александр старался держаться рядом со взрослыми воинами. «Ты — князь. Ты первым начинаешь битву и за собой ведешь войско, а потому должен лучше всех управлять конем, — учил его воспитатель, боярин Федор Данилович. — Ты должен лучше других биться на мечах, стрелять из лука, владеть боевым топориком».

И Александр учился ратному делу с раннего утра до позднего вечера. Уже рука еле двигалась и глаза щипало от пота, а Федор Данилович гонял его по утоптанной траве от березы к березе то с мечом, то булавой. «Когда сеча идет, нет времени думать, как ловчее врага сразить. Там руки сами за тебя думают да решают, — говорил бывалый воин. — А для того они должны воинскую науку постичь и накрепко запомнить».

По приказу Федора Даниловича ратники приволокли огромный пень, боярин сам углем начертил на нем круг, и Александр снова и снова бросал в него боевой топорик. А после того как топорик дюжину раз подряд вонзался в центр круга, Федор Данилович вручал княжьему сыну копье.

Но особым искусством была стрельба из лука. Хороший лучник в те времена, сидя на коне, успевал выпустить по десять стрел за минуту. И каждая стрела летела на двести метров.

«В битве важна каждая малость, — говорил Федор Данилович. — И ежели ты плохо посадишь на ремни ножны для меча, колчан со стрелами, кожух для боевого топорика, так тебя и сбросит под ноги коням ловкий противник».

Но это была еще только наука для простого ратника.

«Князю в битве положено знать больше, — повторял Федор Данилович. — Князь — он и душа, и ум дружины. Он должен все разуметь: и как построить полки перед сечей, и где поставить пешцев сомкнутыми рядами, а где — тяжелую конницу. Как расставлять дозоры, осаждать крепости, вести войско по незнакомым лесам и ставить гати через глубокие топи. Сделаешь это лучше супротивника — победа твоя».

А еще были тайные приемы, известные только лучшим бойцам. Для такой науки Федор Данилович звал несколько лучших бояр, и каждый показывал свой тайный прием.

Стать хорошим князем, не учась ратному делу, в те времена было нельзя. Но и другие науки требовались. Престарелый инок, монах-грамотей, наставлял Александра в письме и счете. Но это только поначалу.

«Дед твой и прадед знали книжную премудрость не хуже ратного дела, — говорил отец, — вели свободно беседу на многих языках, потому и заслужили почет на Руси. А книга была с ними в любом походе».

Но Александра подгонять не приходилось, он и сам был охоч до книг.

«Вырастет — станет опорой земли Русской», — говорил, любуясь сыном, князь Ярослав Всеволодович ближним людям. И не догадывался, что скоро слова его сбудутся.

Спустя несколько месяцев после того, как уехал князь, а два его сына остались под присмотром новгородцев, девятилетний Александр предложил брату:

— Поехали на охоту, Федя!

Вместе с несколькими отцовскими боярами оседлали они коней и выехали с Ярославова двора — так называлось место, где жили князья в Новгороде.