Святой Грааль. Во власти священной тайны

Если сцена первого появления Грааля окружена тайной, второй эпизод, в котором он появляется, дает ответы, столь же загадочные, как и сами вопросы. Что представляет собой сцена религиозных поучений и проповеди отшельника? Как она появилась в романе? В более ранних текстах, в частности, в романе о Тристане, уже был один прецедент подобной проповеди, но он был тесно связан с темой адюльтера, супружеской неверности Изольды из-за любви к Тристану, а не с настроением и расположением духа героя. А что же мы видим у Кретьена? Почему мы ничего не слышим о «странных, суровых и ужасных приключеньях», а вместо этого нам предстает героический образ потерянной души? Переход настолько резок, а вся сцена настолько неожиданна и немотивированна, что мы вправе предположить, что перед нами — история, принадлежащая перу некоего другого автора. Но если приглядеться повнимательнее, во всем этом можно увидеть вполне стройную и логическую картину. Персеваль преодолел первые этапы жизни идеального рыцаря; он доказал свое умение владеть оружием и завоевал сердце своей дамы. Теперь же он должен обратиться от земного к духовному, подобно тому как наставления его матери начались с вполне земных вопросов и завершились изложением основ истинной христианской веры. Персевалю впервые напомнили о его духовном долге, и сделал это не какой-нибудь клирик или монах, а рыцарь, направивший его к отшельнику. В принципе принять исповедь юноши и отпустить ему грехи мог только священник; однако отшельник, как оказалось, был одинакового с юношей рода, поскольку приходился ему дядей. Персеваль оказался на новом этапе своего пути к достижению рыцарского идеала и совершенства, поняв, сколь важное место в жизни истинного рыцаря должна занимать религия. Главный урок, который он усвоил при этом, — это важность мессы и освященной гостии; отец Короля-Рыбака поддерживал свою жизнь только гостией, подобно тому как сам Персеваль поддерживал свою духовную жизнь тем, что ежедневно присутствовал на мессе. Кульминацией всего этого эпизода явилась фраза: «А самое главное, в день Пасхи Персеваль удостоился принять св. причастие».

В этот момент мы видим кретьеновского Персеваля в последний раз. Мы сознаем особую роль истории, рассказанной Кретьеном, и ту манеру, согласно которой у него идет развитие характера Персеваля, однако, поскольку великий трубадур оставил свой роман незавершенным, в нем есть немало вопросов, оставшихся без ответа, причем есть среди них и такие, которые имеют ключевое значение для всей истории. Это можно сравнить только с тем, как если бы история о Ланселоте оборвалась бы на том месте, где он, преодолев гордыню, садится в повозку, чтобы поспешить на помощь Гвиневре, прежде чем мы успели получить представление о месте этого эпизода в их отношениях. Повозка в данном случае выступает в роли этакого магического транспортного средства, и легко представить те возможности, которыми оно обладает. Позднейшие читатели упорно игнорировали мелкие детали, скрупулезно перечисленные в рассказе о Граале и копье, в частности, магическая молитва, которой отшельник учит Персеваля. Дело в том, что этот неоконченный роман неизменно привлекал к себе неослабное внимание читателей на протяжении восьми последующих веков, которое было особенно острым в первые два десятилетия после его создания.

«Повесть о Граале» пользовалась громадной популярностью, и мы располагаем многочисленными списками рукописи: пятнадцать полных копий и четыре фрагмента, большинство из которых возникли в пределах пятидесяти лет после создания поэмы. Однако эти списки, что весьма необычно, не делятся на группы, восходящие к одному или двум оригиналам-протографам, а весьма существенно отличаются друг от друга по составу и содержанию. Обычно характерные ошибки или идиосинкразия, характерные для данного переписчика, позволяют проследить, так сказать, родословную этого текста, но в нашем случае можно говорить о том, что текст романа широко и активно переписывался почти сразу же после его создания. Как этого и можно было ожидать от неоконченного творения знаменитого автора, оно сразу же привлекло всеобщее внимание.

Это внимание можно проследить по реакции других авторов. В пределах двадцати лет после того, как Кретьен прекратил работу над своей «Повестью о Граале», последовали две попытки продолжить его труд, а также были созданы две новые и практически разные версии истории о Граале, которые уверенно вписали ее в русло христианской традиции, а также немецкая версия, которая привнесла в историю множество новых идей. Более того, даже первое продолжение и завершение труда Кретьена дошло до нас в трех сильно отличающихся друг от друга версиях текста, разбросанных по тринадцати сохранившимся манускриптам. Грааль по-прежнему воспламенял воображение и авторов, и читателей.

ГЛАВА ВТОРАЯ ЗАВЕРШЕНИЕ ОБРАЗА ГРААЛЯ: ПРОДОЛЖАТЕЛИ КРЕТЬЕНА