Святой грешник

Когда они занимались любовью прошлой ночью, Нико поклялся себе, что воплотит ее сон, станет для нее страстным цыганом, о котором она мечтала, докажет, что у любовных историй бывают и счастливые развязки. Теперь Нико понял, что подставил сам себя. Вцепившись пальцами в край стола, он изо всех сил пытался держать себя в руках.

На ней были те вещи, которые они купили — джинсы и голубой свитер. Нико заметил, что, хотя они выбирали одежду впопыхах и у них не было времени даже примерить ее, Карен прекрасно выглядела в новом свитере. Голубой цвет идеально подходил к ее томным незабудковым глазам, придавая ей сходство с русалкой.

— Вижу, ты нашла душ, — сказал он, взглянув на ее влажные серебристые волосы. — Иди сюда, поближе к плите, здесь теплее.

Карен не двинулась с места. Так даже лучше. Ему не придется объясняться. Нико по выражению лица Карен понял, что она почувствовала в нем перемену. Нико хотел, чтобы она поняла, что их близость прошлой ночью была случайной. Наступило утро, и пора соблюдать дистанцию.

— Что-то не так? — спросила она.

В ее взгляде промелькнула неуверенность. Может быть, она тоже сожалела о случившемся. А может, прошлая ночь не значила для нее столько, сколько для него. От ее взгляда у Нико перехватило дыхание. Он чувствовал, что и она испытывает неловкость.

Карен никак не могла сообразить, что произошло. Когда она входила в кухню, то ожидала всего, чего угодно, но только не такой отчужденности. Что-то разладилось в их отношениях. Она едва сдержалась, чтобы не выбежать из кухни. Нико пугал ее. Она чувствовала себя амебой под микроскопом ученого.

Она подошла к окну. Черные замерзшие деревья, которые росли вдоль реки, угрожающе гнулись и качались на ветру. У Карен вдруг появилось такое чувство, будто на всей Земле не осталось никого, кроме них с Нико. Ей очень хотелось вернуть то особое чувство близости и доверия, что возникло между ними вчера, но она не знала, как это сделать.

— В чем дело, Нико? Ты жалеешь о том, что произошло между нами?

Она говорила тихим, запинающимся голосом, и Нико захотелось притянуть ее к себе, сжать в объятиях и попросить прощения, но он сдержался и не двинулся с места. Это было бы нечестно по отношению к ней.

— Ты пугаешь меня. Я, конечно, предполагала, что мне нечего рассчитывать на длительные отношения, но не думала, что это будет так: трам-тарарам-спасибо-мадам — и тебя выставляют за дверь.

— Послушай, принцесса, то, что произошло вчера ночью, это… ну, это нельзя принимать в расчет. Ты хотела, чтобы тебя утешили, а со мной… ты чувствовала себя в безопасности. Не волнуйся, я не собираюсь набрасываться на тебя всякий раз, когда ты рядом.

— Нельзя принимать в расчет? Значит, «разойтись, как в море корабли», так, что ли? — она сейчас говорила строгим голосом, каким привыкла журить своих нашаливших учеников.

Своих учеников? Да, конечно, она работала учительницей в школе. Нико был прав: память о прошлом постепенно возвращалась к ней. Она все же не удержалась и спросила:

— А что же случилось с фантазией?

Нико положил на тарелки яичницу и поставил на стол блюдо с тостами.

— С фантазией? Ничего не случилось, принцесса. Это все и есть фантазия. — Он замолчал и, чтобы скрыть замешательство, потянулся за солонкой. Потом устало посмотрел ей в глаза и произнес: — В мире столько кухонь, почему же тебе надо было войти именно в мою, куколка?

— Хэмфри Богарт? Ладно, я подыграю тебе. Я не выбирала твою кухню, незнакомец, а вошла в нее случайно. К тому же ведь это даже не твоя кухня, правда?

— Разве ты не знаешь, дорогая? — Нико перевернул стул и сел на него лицом к спинке, широко расставив ноги. — Сегодня утром мы завтракаем в вагоне-ресторане восточного экспресса, а потом будем любоваться восходом солнца над рекой Янцзы.

— И мы даже не знаем имен друг друга. Мы не замечаем, как летит время. Правда, романтично?

— Хотя я не знаю твоего имени, милая, но не оставлю даму в беде, — произнес он, пытаясь подражать акценту Хэмфри Богарта.

Ему это не слишком удавалось, и Карен улыбнулась.

— Разве восточный экспресс шел мимо реки Янцзы?

— Это моя фантазия. Он поедет туда, куда я захочу.

— Да, и на этот раз мы действительно незнакомы. В этой твоей фантазии мы не любовники, — сказала она с грустью.

— Послушай, я не понимаю, что происходит, — посерьезнел Нико. — Я доктор, а не бродяга цыган. Ученый, а не рыцарь в белых доспехах. В одном я уверен: прошлой ночью мы занимались любовью.

— А что же сегодняшнее утро?

— Не знаю. Все произошло слишком быстро, у меня не было времени обдумывать последствия. Приходится признать, что нас неодолимо тянет друг к другу, и если мы не установим рамки, то опять окажемся в постели.

На секунду его взгляд затуманился от желания, но, прежде чем Карен успела это заметить, Нико снова надел на себя маску безразличия.

— Что еще за рамки? Ну-ка поясни. Очень интересно оказаться в компании цыгана, устанавливающего рамки.

— Во-первых, сядь и поешь, а я посушу твои волосы. — Он поднялся, взял ее за плечи и слегка подтолкнул к столу.