Святой грешник

— Итак, наш таинственный кто-то, преследующий Карен, пронюхал, что она со мной. Он знает ее, меня, а сам в это время остается в тени. Знаешь, однажды у меня в лаборатории завелись мыши и стали таскать сыр, так я расставил повсюду мышеловки.

— Что? Я что-то не понял, Нико. О чем ты?

— А вот о чем: мы поставим мышеловку на нашего преследователя, а приманкой будет Карен.

— Как это?

Нико задумался на мгновение, а затем ответил:

— Сделай сообщение для прессы о том, что завтра состоится вечер по сбору средств для больницы. И еще: сообщи шерифу Силвер-Лейк о том, что Карен найдена и скоро будет дома.

— И чем это нам поможет?

Нико рассмеялся.

— Как чем? Знаешь, сколько любопытных соберется на этот благотворительный вечер? В деньгах для больницы недостатка не будет. Разве тебе этого мало? А там видно будет.

— А о Карен ты подумал? Ты же подвергаешь ее опасности!

Слова Мака отрезвили Нико. Но другого выхода не было, придется рискнуть, чтобы узнать правду.

— Мак, я должен признаться тебе, что уже наделал немало глупостей. Но единственная возможность все выяснить до конца — встретиться с опасностью лицом к лицу.

— Звучит зловеще, друг мой.

— Ты ведь знаешь, чтобы спасти Карен, мне пришлось убедить ее в том, что мы больше чем друзья, что мы — любовники. Она поверила мне. И теперь все, что происходит с ней, касается и меня тоже.

— Значит, память до сих пор не вернулась к ней?

— Она уже многое вспомнила о своем прошлом, но не все. Карен все еще не знает, кто ее преследует и почему. Конечно, следовало бы оставаться на острове до тех пор, пока она не вспомнит все до конца, а потом мы вместе нашли бы какой-нибудь выход. Но все дело в том, что наше пребывание на острове создает… проблемы.

— Для кого? Для нее или для тебя, Нико?

Нико не ответил.

— Молчишь? Ну так что же, может, ты хочешь прилететь ко мне? В Шангриле ты будешь в полной безопасности, ручаюсь. Я пошлю за тобой самолет.

— Нет уж, спасибо. Когда я был в твоем центре в последний раз, я потерял свою… пациентку. Я постараюсь справиться сам. А от тебя мне нужна машина. Кто-нибудь должен будет отвезти нас в город.

— А что с твоим «Бронко»?

— Его забрали полицейские. У меня нет времени сейчас все объяснять. Ну так что, найдешь нам машину, Мак?

— Конечно.

— Тогда скажи, чтоб нас встречали завтра в двенадцать на причале. Если что-нибудь случится, я позвоню тебе.

Заканчивая разговор, Мак вдруг оживился.

— Да, кстати, Нико, я хотел тебя еще кое о чем спросить: ты случайно не знаком с одним чудаковатым доктором, который скупает старые тапочки по пятьдесят долларов за пару?

Карен прибралась в кухне и пошла бродить по комнатам. Она ходила из одного пустого зала в другой, поднимала жалюзи, раздвигала занавески и напевала, чтобы разогнать давящую тишину.

Эти мелодии были ирландскими колыбельными песнями, которыми ее убаюкивал отец.

Карен не хотела вспоминать о своем прошлом, но образы сами собой воскресали в памяти: здание, охваченное огнем, отчаянные крики людей внутри и чей-то смутный силуэт. Карен знала, что этот человек поджег здание и скрылся. На этом воспоминания кончались.

Как ни старалась Карен, она не могла представить себе лицо поджигателя. Репортера, который позвонил ей перед несчастным случаем, она тоже не помнила. Только голос его звучал у нее в ушах. Мысли о прошлом неизменно сбивались на образ мужчины из ее снов — черноглазого цыгана на белом коне. Любовь затмевала все другие чувства.

Ее цыган вернулся за ней и отвез на Слэйд-Айленд. Карен любила Нико и не хотела, чтобы он подвергался из-за нее опасности. Она доверяла ему и сообщила бы о пожаре и поджигателе, если бы вспомнила все до конца. Но пока рассказывать было нечего.

Ее раздражало то, что она сидела сложа руки. Ей не нравилось, что кто-то взял на себя ответственность за ее жизнь, даже если этот «кто-то» — мужчина, сводящий ее с ума одной своей улыбкой.

Шагая по комнатам, она ругала себя за легкомыслие. Почему ей приспичило ехать на этот остров? Она здесь как в клетке. Что будет, если Нико не вернется? Как она выберется отсюда?

Подбросив дров в камин, Карен поудобнее уселась в огромное кресло и задремала. Вдруг зола в камине взметнулась — в печную трубу ворвался ветер. Сон мгновенно слетел с Карен, она вскочила на ноги и выглянула в окно. Старая хижина поскрипывала под напором непогоды. Порывы злого северного ветра то и дело швыряли в окна мокрый снег.

Где же Нико? Как он доберется до острова в такую погоду? Из-за густого снега вокруг ничего не было видно.

Она накинула желтый плащ, выскочила из дома и побежала к причалу. Снег бил ей в лицо, ветер рвал с головы капюшон. Не было видно ни зги. Противоположный берег был скрыт за плотной белой завесой. Нико может вообще не увидеть остров.

Карен стояла на пирсе и тщетно вглядывалась в непроницаемую пелену. За то короткое время, что они были вместе, она познала, что такое любовь, как сладко найти ее и горько потерять. Она хотела, чтобы Нико знал, как она дорожит им. Карен сделала свой выбор — впустила любовь в свое сердце.