Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

Нельзя согласиться с мнением А. Маи и В. Рисселя относительно происхождения рассматриваемого отрывка из Διάλεξις πρός Αίλιανόν в виду того, что по своему содержанию он совершенно не отвечает тому представлению о трактате св. Григория, какое получается о нем из кратких сведений, сообщенных св. Василием Великим: автор входит в такие подробности таинственного учения о Троице, которые едва ли допустимы в беседе с язычником. Что св. Григорий в подобных случаях умел оставаться в области общих философских рассуждений, об этом в достаточной степени свидетельствует его трактат к Феопомпу о том, подлежит или не подлежит Бог страданию, где только в самом конце и при том очень кратко св. Григорий прилагает результаты пространного рассуждения к страданиям Иисуса Христа. Кроме того, в нем незаметно той сильной полемической окраски, на которую указывает св. Василий Великий. Ho, с другой стороны, нельзя признать несомненным и то категорическое утверждение, будто отрывок непременно предполагает определения Халкидонского собора. Выражения фрагмента относительно соединения во Христе двух естеств не имеют характерных признаков Халкидонского вероопределения; а попытки автора точнее выразить учение о Св. Троице не имеют той определенности, какой достигла эта часть христианской догматики у великих богословов IV века. Из этого нельзя, конечно, заключать о происхождении его непременно в до–никейский период; тем более, что подлежит сомнению возможность в III веке постановки вопроса о том, что вследствие восприятия Словом человеческого естества произошло приращение в Троице — впрочем, история этого вопроса не выяснена. Но общий характер приведенных автором соображений и в особенности его стремление уяснить природу Бога Слова, равно как и некоторое сходство в доказательствах и рассуждениях с посланием к Евагрию, дают основание придать значение надписанию фрагмента в арабской рукописи, и, по крайней мере, не отвергать его совершенно, оставив пока в разряде dubia.

2) Другой фрагмент догматического содержания найден К. Каспари в греческой рукописи Мюнхенской королевской библиотеки (cod. graec. Monac. DIX) XV века [808]; в надписании фрагмента стоит имя св. Григория Чудотворца. Отрывок заключает учение о Св. Троице. Из того, что в нас — говорит автор, — можно познать и то, что выше нас. Ветхий и Новый завет проповедует единого Бога с Словом и Духом, — отсюда и Троица единосущная (ή τριάς ή όμοούσιος), и единица в Троице познается (ή μονάς εν τριάδι γνωρίζεται). Каким образом из того, что в нас, можно познать божественное, это он объясняет на основании анализа слов Быт, 2, 26: „сотворим человека по образу Нашему и по подобию“. Очевидно, в этих словах разумеется не видимое в человеке, а умопостигаемое, так как видимое сложно, а Бог прост. Умопостигаемое в человеке ум, слово и дух, — эти три в человеке равны и не могут быть отделены друг от друга, так как и ум рождает слово и слово движет ум, и ни ум не отделим от слова, ни слово от ума; но слово исходить из ума, когда в нем есть дух; при этом ум остается умом, рождая слово, и слово остается словом и дух остается духом. Так должно мыслить и относительно божественной сущности: Отец остается Отцом и не делается Сыном, и Сын остается Сыном и не есть Дух, и Дух остается Духом и не есть ни Сын, ни Отец, но Дух Святый. Отец рождает Сына и есть Отец, и рожденный Сын есть Слово и остается Сыном; подобным образом и Святый Дух, иже от Отца исходит (Иоан. 16, 23), есть Дух Святый, Которым все освящается. Итак, Отец, Сын и Святый Дух — Троица единосущная. И в нас три ипостаси — ум, слово и дух, — но один человек по умопостигаемому в трех ипостасях.

Этот фрагмент по своему содержанию и общему характеру напоминает предшествующий, но существенно отличается от него весьма определенно выраженным исповеданием „Троицы единосущной“, а также и большею уверенностью и определенностью богословских суждений; почему принадлежность его св. Григорию вызывает больше сомнений, чем первого фрагмента.

3–4) К фрагментам догматического характера относятся и два отрывка, сохранившиеся в сирийском переводе и напечатанные Питрой [809]. В первом речь идет о воплотившемся Сыне Божием; автор восклидает: „Сей есть Тот, Который некогда вывел первый народ из Египта; Сей есть Тот, Который в конце времен всех нас, т. е. человеческий род, свободил от смерти и вывел из преисподней; Сей есть Тот, Который, как овца, был закалаем и считался между овцами; но в конце времен Он Сам был заклан за нас: пасха наша пожрен бысть Христос (1 Kop. V, 7).

Во втором сказано: „Бог не подпадает власти природы; но чего хочет Бог, то и есть природа“.