Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

Из всего изложенного доселе видно, что св. Григорий в имманентной жизни Божества устанавливает такой порядок, в силу которого, как Отец открывается в Сыне. так Сын — в Духе, хотя причиною бытия Сына и Духа является единый Отец. Соответственно с этим раскрывается и божественная деятельность вовне. Как мы видели, св. Григорий в своем символе не присоединяет обычных в древних символах определений: Вседержителя, Творца видимого и невидимого, и говорит только об отношении Бога Отца к Единородному Сыну, в Котором Он выходит из Себя и обнимает Себя, как в ипостасном Слове, Премудрости, Силе и Начертании вечном. В благодарственной речи св. Григорий называет его Виновником, Владыкой и Правителем вселенной (§§ 31–32), а в послании к Евагрию — первою виною жизни, Источником присносущной жизни; но Создателем — δημιουργός — называется только Сын: Он — по символу — Слово действенное, Премудрость, содержащая состав всего, и Сила, творящая все создание. Но на этом не останавливается обнаружение божественной деятельности в мире: Сын, как Премудрость, содержит в Себе идеи и формы всего происшедшего, а как Сила, творит все создание; но непосредственною причиною жизии живых созданий является Дух Святый: Он Сам — жизнь и причина живущих. Здесь ясно, как в этом построении своих воззрений св. Григорий видоизменил ту схему, которая начертана Оригеном в следующих словах: „Бог и Отец, содержа все, воздействует на каждое существо, сообщая каждому бытие от Своего собственного бытия, ибо Он есть Сущий. Меньше Отца Сын, деятельность Которого простирается только на разумные существа, ибо Он — второй от Отца. Еще меньше Св. Дух, воздействующий только на святых“. Совершенно согласно с Оригеном св. Григорий останавливается на специально освящающей деятельности Св. Духа; но она составляет второй момент его отношений к „живым“, — первым же является то, что Он — жизнь и причина жизни живущих. Поэтому выражение мысли св. Григория, хотя в более отчетливой и совершенной форме, представляют следующие слова св. Василия Великого: „представляй Трех — повелевающего Господа (т. е. Бога Отца), Созидающее Слово и утверждающего Духа; поелику же утверждение показывает неослабность, неизменность, непоколебимую водруженность в добре, что иное означаться будет утверждением. как не совершение в святыне? Но святыня невозможна без Духа“ [947]. При таком соотношении оказывается совершенно естественным продолжение символа в словах: „Им является Бог Отец, сущий над всем и во всем, и Бог Сын, Который чрез все“(έν ω φανερουται θεός ό πατήρ о επί πάντων καί θεός [948] ό υίός ό διά πάντων), где по самому ходу речи разумеется откровение Бога Отца и Бога Сына в мире. В слововыражении ясно влияние Еф. IV, 6, хотя διά πάντων перенесено на Сына, тогда как у ап. Павла отнесено к Богу и Отцу. В качестве параллели из Оригена, поясняющей смысл рассматриваемых слов символа, можно привести следующее место: „всякое знание об Отце получается по откровению Сына во Святом Духе, так что оба эти (Существа), называемые пророком (Авв. III, 2) животными или жизнями, служат причиною познания о Боге Отце. И как о Сыне говорится, что „никто не знает Отца, кроме Сына, и (еще того) кому захочет Сын открыть“(Лук. X, 22), так и о Святом Духе апостол говорит: нам же Бог открыл есть Духом Своим. Дух бо вся испытует и глубины Божгя (1 Kop. II, 10). И Спаситель в Евангелии, упоминал о божественных и глубочайших учениях, которых еще не могли принять его ученики, говорит апостолам так: еще много имам глаголати вам, но не можете носити ныне. Егда же приидет Утешитель, Дух Святый, Той вы научит всему и воспомянет вам вся, яже рех вам (Иоан. XVI, 12; XIV, 26). Таким образом, нужно думать, что, как Сын, один только знающий Отца, открывает (Его), кому хочет; так и Дух Святый, проникающий глубины Божии, открывает Бога, кому хочет, ибо Дух дышет, идеже хощет“ [949].