Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

На каждый вопрос отвечали с места верующие, вызванные Касияром. Ответ дают путем чтения определенного места из Евангелия, Псалтири и своим кратким обобщением. После каждого ответа на вопрос Касияр делает обобщения… Вывод: Касияр и его проповедники 4–5 раза в неделю основательно обрабатывают своих верующих» (6). Реакция СДРК последовала незамедлительно: «Совет рекомендует Вам вызвать руководителей этого общества и предложить им прекратить библейские курсы, так как это противоречит советскому законодательству о культах. Молитвенный дом должен быть использован только для молитвенных собраний (отправление культа), а не для религиозной учебы и других каких-либо целей. Предупредите руководителей общества, что если они будут продолжать религиозную учебу в молитвенном доме, то будет поставлен вопрос о роспуске» (7). Тем не менее эта «учеба» продолжалась еще несколько лет.

Немногочисленные общины адвентистов жили замкнуто, но дружно.

Это видно даже по материалам отчетов: «В Евпаторийской общине АСД в мае 1954 года к заболевшей верующей прикрепили 8 человек членов общины в качестве дежурных. Эти дежурные поочередно дежурили около больной круглые сутки в течение 15 дней» (8).

В Крыму у АСД официально не было старшего пресвитера, и уполномоченный запрещал пресвитерам ездить в другие города. Тактика была предельно проста: гасить всякую активность. Тот, кто нарушал установки чиновника, снимался с регистрации (как это произошло с лидером симферопольской общины Макаровым) (9). Умело пользовался представитель СДРК и внутриобщинными конфликтами, чтобы перевести в «нелегалы» наиболее активных членов.

Однако совсем не допускать выездов пресвитеров чиновник не мог. Во-первых, по закону адвентисты других городов имели право «на требы», а во-вторых, у них тоже шли свои разборки, которые требовали хирургического вмешательства пресвитера. В середине пятидесятых в среде адвентистов появились реформаторы, которые настаивали на том, что в субботу нельзя работать. Также они призывали отказаться от службы в армии.

Реформаторов отсекали от молитвенного общения, загоняли в раскол, а там уже добивали с помощью государственной машины.

Вплоть до хрущевских гонений уполномоченный особенно не лез в кружку общины, и адвентисты свободно распоряжались денежными средствами. Утренний тарелочный сбор, как правило, посылался старшему пресвитеру по Украине, а вечерние пожертвования и «десятина» шли на местные нужды. С начала «штурма небес» все финансовые потоки были взяты под строгий учет, а «десятина» просто отменена – все свелось к необязательному тарелочному сбору.

Г) Старообрядцы

На карте полуострова значилось несколько мест компактного проживания староверов. В областном центре они жили в Петровской Балке, всего около 10 семейств (до 40 человек). Крестили детей, венчались и отпевали усопших в православной церкви, а причащаться раз в год ездили в Клинцы (Кировоградская обл.) (1).

Были старообрядцы и в Севастополе – до 30 человек. На молитвенные собрания по квартирам собирались редко и больше ходили в православную церковь (2).

Религиозным центром крымского старообрядчества по праву считалось село Мысовое (называлось также Мама Русская, нынешнее название – Курортное) на берегу Азовского моря. Здесь действовала церковь, именуемая «храмом Воина Пресвятой Богородицы». И проживало в селе более 350 человек (3).

Старообрядцы переселились сюда, «на песчаный мыс с имеющейся морской бухтой на Азовском море, защищенной от северо-восточных ветров, кроме того удаленной от жилых мест и отрезанной непроходимыми грунтовыми дорогами от Керчи» в середине XIX в. из-под Нижнего Новгорода и Астрахани. В 1870 г. была построена деревянная церковь. В 1913 г. земство в Маме Русской построило начальную школу, в этом же году рыбаки – жители поселения – отчислили по 5 копеек с заработанного рубля и воздвигли каменную церковь.

В послереволюционном Крыму наездами бывал пресвитер из села Баланды Саратовской области. С 1925 г. в Маме Русской появляется постоянный священник Самуил Курыхин, которого органы советской власти в 1929 г. арестовали и выслали.

Церковь с 1930 г. использовалась под клуб крестьянской молодежи. В 1941-м храм снова стал действующим. Богослужения активно посещали румынские военнослужащие, потомки бежавших в Бессарабию старообрядцев.

Когда немцы уходили из Крыма, они разобрали храм, точнее, оставили одни голые стены. Но верующие быстро его восстановили и продолжали молиться – вплоть до указания от райисполкома о прекращении проведения богослужения и получения разрешения от облисполкома. Последний такое разрешение дал, но с известными условиями (4).

Условия эти были напрямую связаны с хозяйственной жизнью рыболовецкого колхоза «Красный партизан», в котором трудилось большинство старообрядцев. Дело в том, что колхоз регулярно не выполнял план (5).