Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

«В связи с тем, что большинство жителей дер. Мама Русская являются членами общины, к тому же в большинстве связаны семейным родством, влияние членов общины на остальную часть колхозников, безусловно, имеется, что видно из таких фактов: квартальные планы по улову и сдаче рыбы не выполняются. Большая часть членов колхоза имели свои крупные рыболовецкие хозяйства. Среди колхозников ведутся закулисные разговоры о том, что им нужен председатель колхоза из своих рыбаков, а не назначенный райисполкомом, и вот, мол, тогда посмотрим, как будет выполняться план», – информирует центр чиновник СДРК (6). И добавляет: «В колхозе создано 5 бригад и каждая бригада улов рыбы проводит бесконтрольно. Колхозники имеют в своем личном пользовании не обобществленные снасти для ловли рыб ценных пород: селявы, кефали, сельди. Имеют место факты, когда свои личные рыболовецкие сети ставили рядом с колхозными и, дожидаясь наступления сумерек, уходят в море выбирать из ставнеков-сетей рыбу. Таким образом, происходит крупное хищение рыбы из колхозных сетей путем отбора дорогостоящей породы рыб, которая сбывается по спекулятивным ценам на рынке» (7).

Советские власти не раз использовали религиозный ресурс для усиления эксплуатации и без того обездоленного, загнанного в сталинское рабство населения. Так произошло и на этот раз. О плохом отношении к труду колхозников власти сообщили старообрядческому архиепископу Иринарху, и тот, принимая в Москве выдвинутого на рукоположение псаломщика Дьякова, как говорится, поставил вопрос ребром.

По возвращении домой Дьяков провел собрание верующих. «В результате чего план 3-го квартала 1946 г. был выполнен на 141 %, а план 4-го квартала на 192,7 %. Тогда как план 1-го был выполнен на 13,5 % и план 2-го квартала на 39,3 %» (8).

Заметим, что старообрядцы «Красного Партизана» с этого момента регулярно выполняли план по ловле рыбы, и это влияло на положение относительно малочисленного прихода: даже в годы хрущевских гонений вопрос о его закрытии не возникал. Любопытно, что лидером среди рыбаков числилась бригада председателя церковного совета Типакова.

Она состояла из десяти человек, которым в общей сложности насчитывалось 768 лет. «План по рыбной ловле перевыполняют, за что их правление колхоза премировало ценными подарками и занесло на доску Почета. Эта бригада задает тон другим бригадам» (9).

Общинная жизнь старообрядцев с трудом вписывалась в советскую систему с ее чисто утилитарным подходом к человеку. В этой связи показателен такой случай. «Механик катера неоднократно заявлял главному механику керченской Моторно-рыболовной станции и Директору, что мотор необходимо поднять и проверить его внутреннюю часть.

Эти руководители не приняли должных мер. Когда люди вышли в море для ловли рыбы аламаном, отойдя от места 46 км., их застал шторм. На катере произошла авария – поломались шатурные болты, вышла из строя поршневая группа. Люди остались в море, и только на третьи сутки их катер был взят на буксир благодаря тому, что отдельные колхозники решили сесть в шлюпку и сообщить о бедствии, а то могло бы окончиться гибелью всех рыбаков».

Отношение властей предержащих к старообрядцам можно охарактеризовать эпитетом «настороженное». С одной стороны, староверы законопослушны, «старички-старообрядцы очень интересуются международным положением» и посещают почти все лекции в клубе, за исключением дней Великого поста (10).

С другой, их трудно обработать в советском духе, – слишком велика инерция традиции. Так, после лекции о международном положении, на которой присутствовало до 40 человек, на просмотр кинофильма осталось не более 15. Оказывается, как выяснил чиновник СДРК, «27 апреля является кануном праздника «проводы», а поэтому в клуб идти грешно» (11).

В другом месте своего отчета уполномоченный говорит (естественно, отрицательно) о сильной власти отца в семье, о соблюдении поста даже теми, кто не ходит в храм, о ношении нательных крестиков молодежью. Коммунисты ни на минуту не забывали, что у большинства верующих в прошлом было свое хозяйство, которое власть «прихватизировала». Член церковного совета В.В. Трофимчук имел 2 лошади, один моторный буксир, рыболовецкие снасти и другое имущество. Инвалид Первой мировой церковный староста Н.И. Сутырин «в 1924 г. был раскулачен, и хозяйство передано в колхоз: 10 сетей, 3000 крючков, одну байду и другой инвентарь». У члена церковного совета Г.И. Арефьева «в 1929 г. рыбное хозяйство было передано в колхоз: 30 штук сетей, 12 000 крючков, одну байду и другие снасти» (12).

Старообрядцы в своей среде не поощряли доносы, не проявляли особого советского патриотизма, и власти делали из этого вполне определенные выводы. Приведем такой пример. «В семье Типакова 2 сына и в семье Арефьева сын бросили работу на военном заводе и дезертировали, а их родители, вместо того, чтобы своих детей внушить и заставить возвратиться на завод – они занялись укрывательством сынов, дезертиров труда. В результате чего их дети были осуждены военным трибуналом на 5 лет каждый» (13).