Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

Однако об этих возможностях никто не знал, а уполномоченный говорил всем желающим провести разовые молитвенные встречи, что разрешение на них дают местные органы: уведомительный принцип уже не устраивал властей предержащих (3).

Местные органы такое разрешение давали крайне редко, неохотно, да и то только верующим зарегистрированных сообществ. Например, в 1956 г. в Евпатории горсовет разрешил иудеям собраться на пасху (4). С «раскольниками» же и теми религиозными обществами, которые не имели ни малейшего шанса быть зарегистрированными, уполномоченные яростно боролись.

В религиозном подполье существовали сектантские осколки дореволюционного Крыма – хлысты, молокане, толстовцы и иже с ними. Представители новых религиозных движений – иеговисты, адвентисты-реформаторы. Верующие традиционных конфессий: православные катакомбной церкви, католики.

В конце 1940-х – начале 1950-х существовало несколько молоканских групп: в городе Джанкое, в деревнях Калиновка, Тарасовка, Ново-Васильевка. Всего около 100 человек. Общины «работают под видом чаепития, свадьбы, крещения ребенка» (5). «В субботний день или в другие праздники большинство молокан на работу не выходят, а если и выходят, то после обеда на несколько часов. Невыход на работу мотивируют внезапной болезнью» (6).

В Тарасовке (недалеко от Керчи) жило до 70 молокан, но постепенно они стали перебираться в другие края. Председатель местного колхоза жаловался уполномоченному, что молокане связаны круговой порукой, в колхозных работах участие не принимают. Многие живут тем, что едут в Керчь за рыбой, а затем продают ее в разных местах.

Жаловалось на молокан и руководство колхоза в Калиновке. «Среди колхозников ведутся разговоры о том, чтобы иметь председателя из своих единоверцев. Труддисциплина на низком уровне. Выход на работу достигает не более 50 %» (7).

Руководитель молокан Алим Лягашов «был осужден органами Советской власти. Прибыл в Крым из Кубани, работает в колхозе в качестве продавца ларька. Все оповещения на молитвенные собрания проводятся через Лягашова. На молитвенные собрания собираются на квартире у Лягашова – человек по 10–15, под предлогом чаепития, и у других верующих по установленной очередности» (8).

В Джанкое и Бахчисарае молокане иногда заходили в молитвенный дом ЕХБ. Этим, похоже, их «экуменические» контакты и ограничились.

В Севастопольском районе существовала группа толстовцев, всего около 20 человек, все мужчины. Руководил ими истопник Петр. «6–7 человек отрастили длинные бороды. В беседах проповедуют «непротивление злу», неслужение в армии, братство. На последнем своем собрании сами себя ругали за то, что плохо ведут работу среди населения» (9).

В 1957 г. трех толстовцев посадили. Сроки – от 6 до 25 лет. Однако группа продолжила свою деятельность (10).

В Керчи на квартире у сторожа Подлубняка собирались на радения хлысты. Большинство в группе составляли пожилые женщины. Члены этой секты часто ездили на Кубань, в станицу Крымскую, где находился неофициальный центр хлыстовства, и оттуда к ним приезжали гости.

В Зуйском районе (деревня Старая Борунча) существовала группа субботников, проповедовавших отказ от службы в армии и употребления мяса свиньи. Чиновник СДРК беседовал с лидером субботников Сатиной: «На вопрос, как на это смотрит ее муж, член партии, Сатина ответила: «А что он мне, пусть уходит, если ему не нравится, я бога ни на кого не променяю» (11).

Подобные не имеющие серьезного социального значения группы спорадически возникали в разных местах Крыма и при помощи административных механизмов, как правило, разрушались. Информация о них проскальзывает в отчетах. Например, такая: «Очень активно действует группа адвентистов-реформаторов (себя называют «Пустынная церковь»). Руководит слепая старуха Малахова. Мною рекомендовано Ялтинскому горкому Малахову направить в дом престарелых» (12).

Подобную рекомендацию уполномоченный дает и в отношении лидера одной из «раскольнических» протестантских групп Дмитриченко: «Мною сакскому райисполкому порекомендовано направить на квартиру медицинскую комиссию и, под видом заботы о человеке, осмотреть этого мнимого больного. Если же он шизофреник, то необходимо его изолировать. Этой группой занимаются и «соседи». («Соседи» на языке чиновника – работники КГБ.)

Верующие этой общины жили в общей квартире. Работал только один – счетоводом в кафе. Всего их было 12 человек – 6 взрослых и 6 детей. Ели они из общего котла. «В квартире страшная грязь; имеется три койки, спят все вповалку». «Братья и сестры» прибыли в Крым из Брянска (13).