Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

По сей день остается до конца неясным, почему пастыря пригласили к постели умирающего императора. Несомненно, о. Иоанна призвали для соборования Александра III. Однако он не был, как утверждалось позднее, особенно близок ни к императорской семье, ни ко двору и не являлся духовником никого из августейших особ^{805}. Его пригласили по совету великой княгини Александры Иосифовны, жены двоюродного брата императора. Представление самого Александра III об о. Иоанне было в лучшем случае поверхностным — однако он признавал всероссийскую славу батюшки, что очевидно из его разговора с графиней Александрой Андреевной Толстой (двоюродной сестрой писателя):

Александр III спросил А. А. Толстую:

«— Скажите, кого вы находите самыми замечательными и популярными людьми в России? Зная вашу искренность, — добавил он, — я уверен, что вы скажете мне правду Меня, конечно, и не думайте называть.

Я отвечала, улыбаясь:

— И не назову.

— Кого же именно вы назовете? — это меня очень интересует.

— Во-первых, Льва Толстого, — проговорила я.

— Этого я ожидал, — заметил государь.

— А далее?

— Я назову вам еще одного человека, — отвечала я, немного подумавши.

— Но кого же, кого? — стал он торопить меня.

— Отца Иоанна Кронштадтского.

Государь рассмеялся и ответил:

— Мне это не вспомнилось. Но я с вами согласен»^{806}.

В представлениях многих современников о. Иоанн ассоциировался с Толстым. В журнале «Новый путь» оба описывались как «религиозные феномены равной силы». Юрьевский (Дерптский) университет обоим одновременно присвоил титул почетных членов (от которого о. Иоанн в результате отказался)^{807}. В любом случае, несмотря на то что Александр III и слышал об о. Иоанне, достаточно ясно, что его знания сводились к общим сведениям, известным практически любому читателю российских газет 1890-х гг. Более того, по утверждению Николая Вельяминова, личного врача Александра, император вслед за Победоносцевым испытывал неприязнь к «оригинальности» о. Иоанна^{808}. Однако к тому времени, когда обнаружилось, что Александр тяжело болен, о. Иоанн настолько прославился своими чудесными исцелениями, что в семействе Романовых, вероятно, сочли за благо призвать батюшку помолиться у одра больного. Его пригласили в 1894 г. к умирающему императору в Ливадию скорее от отчаяния, нежели в знак доверия.

Тем не менее реакция о. Иоанна на это приглашение была очень острой. Народ уже считал его заступником за Россию перед Господом. Что еще могло лучше символизировать эту роль батюшки, могло ли ей быть найдено лучшее применение, чем молитвы за умирающего царя? Несмотря на неудачу — Александр скончался спустя несколько дней после прибытия о. Иоанна — пастырь постарался обернуть событие себе во благо: описание его визита было опубликовано во многих газетах и широко цитировалось в Европе и США^{809}. Та часть описания, в которой особо подчеркивается его связь как с венценосным семейством, так и с русским народом, посвящена последним словам Александра:

«Государь пожелал, чтобы я возложил руки мои на голову Его, и я долго держал их; Государь находился в полном сознании, просил меня отдохнуть, но я сказал, что не чувствую усталости, и спросил Его: “не тяжело ли Вашему Величеству, что держу долго руки мои на главе Вашей?”, но Он сказал мне: “напротив, Мне очень легко, когда вы их держите”. Потом Ему было угодно сказать: “Вас любит русский народ?” — “Да, — отвечал я, — Ваш народ любит меня”. — “Любит, — отвечал Государь, — потому, что он знает, кто вы и что вы”»^{810}.

Признание Александром значения о. Иоанна на глазах всего императорского семейства было для пастыря самой лучшей рекламой. Он не винил себя в том, что его молитвы не исцелили царя; вместо этого он упрекал всю Россию и в завершение предостерегал русский народ: