Святой Павел. Апостол, которого мы любим ненавидеть

Но больше всего Павла возмущало учение о распятом Мессии{67}. Разве может осужденный преступник вернуть Израилю величие и свободу? Это же глупость, нечто несусветное. Тора предельно ясно говорит, что такой человек несет в себе скверну: «Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят пред Богом повешенный, и не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе в удел»{68}.

Да, ученики Иисуса говорили, что Иисус был похоронен в день казни. Однако Павел прекрасно знал, что большинству римских солдат нет дела до переживаний евреев, а потому они вполне могли оставить тело Иисуса на кресте на поживу стервятникам. Даже если Иисус был невиновен, он осквернял Землю Израилеву{69}. Вообразить, что его оскверненные останки были преображены, что Бог воскресил Иисуса и посадил его по правую руку от себя, было чудовищно, немыслимо и кощунственно. Такое учение – оскорбление достоинства Бога и его народа, лишь задерживающее долгожданный приход Мессии. А потому, думал Павел, секту нужно искоренить.

В побиении камнями Стефана Павел играл лишь пассивную роль. Однако, когда эллинисты продолжили распространять свои кощунственные идеи, он стал действовать агрессивнее: «…входил в дома и, влача мужчин и женщин, отдавал в темницу»{70}. Он не стеснялся использовать грубую силу и впоследствии напоминал своим последователям: «Я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее»{71}. Возможно, одних его жертв приговаривали к 39 ударам плетью в синагоге, других били или даже линчевали, подобно Стефану. В итоге грекоязычная община учеников Иисуса в Иерусалиме была уничтожена. Лука рассказывает: «В те дни произошло великое гонение на церковь в Иерусалиме; и все, кроме апостолов, рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии»{72}.

Тогда как говорящие на арамейском общины, сосредоточенные вокруг Двенадцати, остались невредимы, изгнанные эллинисты отправились в странствие и дошли «до Финикии, и Кипра, и Антиохии, никому не проповедуя слово, кроме иудеев»{73}.

Некоторые эллинисты развернули свою деятельность в синагогах Дамаска. Согласно Деяниям, Павел узнал об этом и, «еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа», выпросил у первосвященника разрешение арестовывать их и привозить в Иерусалим для наказания{74}. Однако крайне сомнительно, что первосвященник вмешивался в дела общин диаспоры. Скорее, Павла отправили в Дамаск особо ревностные фарисеи, желая обезопасить еврейскую общину в очень непростой ситуации{75}. Лет через 30, в начале иудейского восстания против Рима, всех дамасских евреев схватят по огульному обвинению в подстрекательстве к мятежу, сгонят в гимнасий, и за какой-нибудь час они будут убиты. Учение о том, что человек, претендовавший на мессианство и казненный римским наместником, воскрес и вскоре вернется и разделается со своими врагами, было чревато опасностями для всей общины{76}. Павел решил предотвратить грядущие бедствия, но по дороге в Дамаск с ним произошло нечто неожиданное{77}.

Как рассказывает Лука, когда Павел находился уже недалеко от города, внезапно его ослепил яркий свет с небес. Павел упал с лошади на землю и услышал голос, вопрошающий: «Савл, Савл! Что ты гонишь меня?» «Кто ты?» – спросил Павел. Голос ответил: «Я Иисус, которого ты гонишь», – и повелел Павлу идти в Дамаск, и «сказано будет тебе, что тебе надобно делать»{78}.

Лука отобразил самый главный аспект обращения Павла: внезапно тот осознал всю противоречивость своего положения. Впоследствии он попытается объяснить дилемму, с которой столкнулся в свою бытность несгибаемым фанатиком: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю»{79}. Павел всеми силами старался ускорить приход Мессии, это и было то «доброе», которое он пытался делать. Однако для него настал момент истины: он понял, что ученики Иисуса правы и гонения на их общину лишь препятствуют наступлению мессианской эпохи. Больше того, насильственные действия, которые он совершал, нарушали основные заповеди Торы: любовь к Богу и любовь к ближнему. В своем неумеренном радении о букве Закона он забыл строгое повеление Божье: «Не убий». Впоследствии он напишет в связи с этим такие строки: «По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего». Он восклицает: «Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего…»{80} Открыв ему, что Иисус, замученный и оскверненный, обрел славу и воссел одесную Всевышнего, Бог тем самым избавил Павла от мучительного противоречия, и последующую жизнь тот провел, осмысляя посетившее его озарение. Оно было ошеломляющим, потому что оторвало Павла от всего, что прежде составляло содержание его существования, но в то же время и освобождающим.