Святой Павел. Апостол, которого мы любим ненавидеть

Он понимал: при виде того, как большая процессия чужеземцев несет дары на Сион, еврейские верующие вспомнят пророчества Исаии о паломничестве в Святой Город в последние времена, когда «богатство моря обратится к тебе, достояние народов придет к тебе»{398}. В Послании к Римлянам Павел ссылается на весть Исаии о будущем обращении язычников к Богу Израилеву: «Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир, благовествующего радость, проповедующего спасение, говорящего Сиону: „Воцарился Бог твой!“»{399}

Но Павел также знал, что это пророчество начинается с обетования Господнего Иерусалиму: «Облекись в силу твою, Сион!.. ибо уже не будет более входить в тебя необрезанный и нечистый»{400}. Между тем он собирался привести в Иерусалим целую толпу необрезанных и не соблюдающих Тору язычников, да еще в один из самых священных для иудеев дней в году…

Павел отлично понимал, что ставит предсказанный эсхатологический сценарий с ног на голову{401}. Пообещав «столпам» под конец иерусалимской встречи, что не забудет «нищих», он обеспечил языческой миссии один статус с миссией Петра к евреям. Однако теперь он пришел к мысли, что его миссия важнее. В своем письме к римлянам Павел признается языческим членам общины, что гордится возложенным на него поручением принести благую весть язычникам: «Вам говорю, язычникам, я прославляю служение мое. Не возбужу ли ревность в соплеменниках моих и не спасу ли некоторых из них?»{402}

Посланники, с которыми он собирался в Иерусалим, не вели на Сион рассеянные еврейские общины (что соответствовало бы предсказаниям пророков). И у них не было планов поселиться на Сионе, соблюдая еврейский Закон. Они хотели прийти и снова уйти, чтобы нести благовестие по всему миру. Иерусалим больше не мыслился как центр движения, и Павловы язычники не кротко несли дары в Храм (как предрекал Исаия), а поддерживали финансами слабую еврейскую секту, члены которой именовали себя «нищими». Павел отлично отдавал себе отчет в том, что такая депутация запросто могла всколыхнуть зависть и недовольство среди его еврейских собратьев. И все-таки, несмотря ни на что, он надеялся, что при виде такого зрелища единоплеменники осознают свои ошибки…

Лука даже не упоминает о сборе пожертвований, и к его рассказу в Деяниях, как обычно, следует относиться с осторожностью. Однако нет оснований сомневаться в том, что он верно описал путешествие в целом. Лука сообщает, что Павел и некоторые делегаты провели Пасху в Филиппах, проплыли вдоль побережья Азии, миновали Финикию и, наконец, добрались до Кесарии, после чего проделали остаток пути по суше. Но едва ли встреча Павла с Иаковом была такой сердечной, как описывает Лука. Согласно Деяниям, Иаков и старейшины встретили прибывших радушно: «Павел рассказывал подробно, что сотворил Бог у язычников служением его. Они же, выслушав, прославили Бога…»{403} Между тем Павел был очень известным человеком в движении, и его деятельность была для Иакова и его общины далеко не новостью. Потому куда вероятнее иная реакция: они не возблагодарили Бога за приезд Павла, а ощутили, что оказались в крайне неприятном положении{404}.

После гонений, развязанных Иродом Агриппой, Иаков стяжал своим благочестием и усердным соблюдением Торы уважение большинства благочестивых жителей Святого Города. И тем самым обеспечил безопасность Иисусову движению в Иерусалиме. Но тут на него, как снег на голову, свалилось множество язычников, считающих себя наследниками обетований Аврааму! Это не могло не спровоцировать широкое недовольство среди еврейского населения, и основной мишенью должны были стать эвйоним. Мало того, Павел, сам того не желая, прибыл в крайне неудачный момент. Семью неделями ранее некий пророк из Египта «…собрал около 30 тысяч простаков и провел их пустынной местностью к Масличной горе, откуда намеревался силой войти в Иерусалим, подавить римский гарнизон и захватить верховную власть»{405}. Нечего и говорить, что римляне отреагировали очень жестко. Однако египтянин спасся бегством и до сих оставался на свободе. Поэтому римляне были настороже, особенно во время земледельческого праздника Седмиц, в ходе которого праздновали владычество Господне над Землей Израилевой. Этот праздник напоминал, что и земля, и ее плоды принадлежат Господу, а не Риму.