Святой праведный Алексий Мечев

Весь 1920 год и почти весь 1921-й я колебался сделать решительный шаг, а, между тем, жизнь текла мимо меня, я ничем не интересовался и чувствовал себя как бы выбитым из колеи, оживая только в храме, где молитва и дивное наше православное богослужение согревали мое исстрадавшееся и оледенелое сердце.

Весною за мной неожиданно прислал Батюшка. Когда я вошел в комнату, он, благословив меня, спросил: «Доколе вы будете тростью, колеблемой ветром? Ведь вы человек пожилой, долго ли вам жить, а вы тянете разрешение вопроса о своем посвящении! Извольте-ка принимать сан священника». Я невольно опустился на колени. Батюшка благословил меня иконой и спросил, когда я пойду к Святейшему Патриарху, чтобы сказать ему, что я согласен посвятить себя Богу и Ему послужить как пастырь. Я ответил, что пойду завтра.

«От Святейшего придите ко мне и расскажите, как он решил поступить с вами».

Когда я вошел в кабинет Святейшего Патриарха и, приняв его благословение, доложил, что Батюшка велел мне бросить колебание и принять, не откладывая надолго, сан священника, Святейший Тихон сказал: «Добре! Добре! Давно бы так!»

Тогда я просил Святейшего Тихона назначить меня вторым или третьим священником в самый незначительный Московский приход, объяснив, что я не получил богословского образования, человек старый, измученный, больной и людям ничего не могу дать, что стремлюсь только участвовать в общественной молитве и совершать литургию и в этом находить отраду, утешение и забвение всего пережитого мною за последние годы.

— «Нет, мы употреблять вас тряпкой на затирку не будем, — возразил Святейший Патриарх, — скажите митрополиту Крутицкому, преосвященному Евсевию, что я велел вас назначить на первую вакансию настоятелем в один из самых лучших приходов Москвы».

Я отправился к митрополиту и передал приказание Патриарха, смягчив, конечно, его указание. Я сформулировал так, что хотел бы «быть настоятелем в одном из приходов Москвы».

Мне сказано было митрополитом написать прошение. Это прошение митрополит Евсевий понес в кабинет к Святейшему Патриарху и вернулся оттуда с резолюцией на прошение: «Назначить просителя настоятелем на первую вакансию в самый лучший Московский приход».

Когда я пришел к Батюшке и объяснил ему все, что произошло, он отнесся ко мне очень тепло и выразил радость, что все так хорошо произошло. Потом задумался, некоторое время смотрел на иконы, снова взглянул на меня своими прекрасными голубыми глазами, как бы проникавшими в душу, и сказал буквально следующее: «А мне указано быть вам священником в храме при Иверской общине».

Не буду останавливаться долго на подробностях, как я попал в Иверскую общину, где я никого не знал, скажу только, что Батюшка, желая дать мне рекомендательное письмо к начальнице общины, просил меня узнать, как ее имя и отчество, так как он забыл. Я пришел на двор общины, ища входа в канцелярию, как вдруг встретил сестру милосердия, спешившую в здание общины.

Я спросил ее, кто стоит во главе общины. Она мне ответила и спросила, зачем мне это нужно знать. Я объяснил. «Уж не хотите ли вы у нас быть священником?» — задала она мне вопрос.

На мой ответ, что если меня захотят в общине иметь пастырем и будет на это воля Божия, то я этого очень хотел бы, сестра милосердия сказала: «Пойдемте к начальнице, а рекомендательное письмо вы принесете как-нибудь после».

Мы вошли к начальнице, которая мне очень понравилась. Высокая, стройная, моложе своих лет (ей было довольно за тридцать), с умным, энергичным лицом, она очень импонировала своей внешностью. Я объяснил ей, что служил на гражданской службе, не имею богословского образования и что, до представления рекомендательного письма от Батюшки, являюсь «человеком с улицы», почему, конечно, не могу рассчитывать на то, что она и весь персонал общины захотят меня видеть пастырем их храма, но что со мной имеется мой формулярный список, из которого можно видеть, кем я был до осени 1918 года и каково прохождение мною гражданской службы со времени окончания высшего образования в 1886 году.

«Дайте мне его», — сказала начальница и удалилась с ним, прося меня обождать ее возвращения.

Через три четверти часа она возвратилась и вручила мне прошение на имя митрополита Крутицкого Евсевия от имени всего врачебного персонала Иверской общины и ее администрации, в котором они ходатайствовали о назначении меня священником храма при этой общине...

Я прослужил в храме при Иверской общине более трех лет, неся некоторое время обязанности пастыря и по закрытии храма.

Служба священника при больнице имела для меня громадное значение и принесла мне большую пользу. Только таким образом я мог в течение короткого времени пройти известную школу пастырской деятельности и приобрести хотя бы небольшой опыт несения пастырских обязанностей. Я каждый день навещал больных (за исключением находившихся в заразном отделении), беседовал с ними, утешал, молился с ними, совершал все требы: напутствовал умиравших, принимал покаяние и причащал больных, соборовал их, отпевал умерших...