Святой

- Именно так. Вместо простых удовольствий ванильного секса С\М добавляет эмоциональные и физиологические компоненты. Страх. Унижение. Доверие. Вожделение. Желание. Облегчение. Благодарность. И еще юные девушки, как ты, которые боятся собственного отца и не уважают или любят его, могут исследовать эти чувства с образом отца, которому она доверяет и любит, и испытывает естественный страх.

- Похоже на хороший сеанс психотерапии. С оргазмами.

- Я даже не выставлю тебе счет за час. - Он опустил голову и снова поцеловал ее. Она услышала звон, когда он поставил бокал на каминную полку и обнял ее обеими руками.

Он провел ладонями по ее обнаженной спине и сжал ягодицы.

Взяв за руку, он отвел ее к дивану. Он сел первым и указал на пол. Она опустилась на колени и положила голову ему на бедро. Он ласкал ее плечи кончиками пальцев.

- Теперь, когда я в ошейнике, можем мы... понимаете? - Она взмахнула рукой.

- Элеонор, используй слова.

- Потрахаться.

- Нет, - ответил он. - Пока нет. Я знаю, ты не этого ответа ждала, но у меня есть причины для ожидания. Секс был создан Богом, и он сделал его приятным. Но еще Он сделал его сложным. Элеонор, за всю свою жизнь у меня было соитие только с двумя людьми. Двумя. И я буду до конца жизни чувствовать с ними связь. Я не установлю эту связь с тобой, пока не буду уверен, что ты готова к ней.

- Вы считаете, что можете заниматься сексом только с тем, кого любите?

- Сложной вопрос. Секс между женщиной и мужчиной особенно сложный. Всегда есть риск зачатия. Я никогда никому не говорил, с кем он должен или не должен иметь интимные отношения. Со своей стороны, я предпочитаю не делать этого, кроме как с кем-то, с кем, по моему представлению, у меня будет связь на всю оставшуюся жизнь.

- Я хочу этого с вами, навсегда, - ответила она.

- Мне не нужно заниматься с тобой любовью, чтобы быть связанным с тобой навсегда. Я ощутил эту связь в первый день нашего знакомства.

Она поднялась с пола, и Сорен обнял ее. Она села на его колени, ее голова покоилась на его груди, его руки обнимали ее.

- Я буду вас ждать, - заверила она. - Всегда. Я хочу, чтобы вы были горды тем, что обладаете мной, сэр.

Сорен приподнял ее подбородок и поцеловал ее.

- Я уже горжусь тем, что обладаю тобой, Малышка. И это доказательство. - Он прикоснулся к ошейнику на ее шее.

- Почему я ношу его? Не похоже на вас.

- Это символ, - объяснил он. - Символ, который другие в нашем мире поймут. Ты принадлежишь только мне. Это визуальное напоминание об этом.

- Мне нравится принадлежать вам.

- И ошейник заявляет об этом официально. - Он поцеловал ее нежную кожу под ошейником. - И мы должны это отпраздновать.

- Отпраздновать? Как?

- Вот так... - Сорен поцеловал ее и пока целовал, толкнул ее на спину, его рука легонько сжимала ее горло, его губы поглощали ее. Одним поцелуем Сорен мог оживить ее тело жаждой. Он целовал ее властно, одержимо, словно ставил клеймо на каждом участке ее тела, к которому прикасались его губы.

Он отстранился и раскрыл ее бедра. Он взял ее ладонь и положил между ее бедер. В его взгляде читалось ожидание.

- Сэр, вы собираетесь сидеть и смотреть?

- Я могу прикоснуться. Если будешь хорошо себя вести.

- Один вопрос - я буду делать это, пока вы смотрите, потому что это заводит вас, или потому что это унизительно?

- Для меня эти понятие едины.

Она глубоко вдохнула и развела бедра еще шире. Если она должна устроить шоу, надо сделать его отличным. И она знала, Сорен хотел ее, так почему бы не сделать его ожидание таким же болезненным, как и ее?

Обеими руками между ног она раскрыла свое лоно и проникла в себя одним пальцем. По какой-то причине все это действие у Сорена на глазах смущало ее меньше, чем поглощение ужина за столом. Делать что-то сексуальное, будучи обнаженной, было логично. Но быть голой и ужинать ощущалось неловко и смущающе. Быть голой и трогать себя? Не проблема.

- Позерка, - заявил Сорен, пока она ласкали свои влажные лепестки.

Она провела пальцем к клитору и начала массировать его. Закрыв глаза, она погрузилась в фантазию, где ей и Сорену понадобился бы телескоп, чтобы увидеть черту, которую они пересекли. Он предупреждал ее, что должен причинить боль, чтобы достаточно возбудиться, чтобы трахнуть ее. Ладно. Хорошо. Она ждала дня, когда он выпорет ее флоггером и тростью и будет обращаться с ней, как с сексуальной собственностью, словно с телом, используемым Сореном и для Сорена. Она напомнила себе, что, если только у нее будет оргазм, она делала это для него, для его удовольствия. Эта мысль уменьшала стыд подчинения его приказам. У нее не было выбора.

Сорен проник в нее пальцем и нашел то мягкое место в дюйме от входа, от чего ее живот напрягся, а спина расплавилась на диване. Он выписывал маленькие круги внутри нее, заставляя ее стонать и рычать.