Святополк II. Своя кровь

В княжеском стане готовились праздновать победу. Над убитыми отслужили отходную, раненых устроили в обозе, а живые считали добычу и веселились.

Именно тогда Иванок и увидел Калину. Тот был горд и сиял, как золотая гривна. Сотник стоял возле княжеского шатра, когда туда же пришел Иванок вместе с Данилой Игнатьевичем.

- Ого, Козарин! - окликнул юношу Калина. - Ты живой?

- И ты, Калина? - Иванок поспешил навстречу.

- Живой, а как же! Гляди, какую птицу я словил! Возле Калины под охраной еще двух дружинников стоял пленный хан и исподлобья осматривался по сторонам. Сотник по-хозяйски хлопнул его по плечу, словно предлагая дорогой товар.

- Я его с коня снял, - похвалился он. - Конек-то под ним хилый оказался, загнал его половчин, хотел бегом уйти, да куда ему, кривоногому… А ты, Козарин?

- А я подле княжича Вячеслава был.

- Ах, да! Ты же у нас князев милостник, - усмехнулся Калина.

В великокняжеском шатре собрались все князья. Святополк Изяславич был доволен - победа была полной, добычи захватили много, а потери оказались невелики. Даже рана сыновца Вячеслава не могла его огорчить. Владимир Мономах был горд и поглядывал на союзных князей с важностью и властью. Давыд Святославич и Ярополк смотрели переяславльскому князю в рот, ожидая его слов и деяний. Давид Полоцкий и Мстислав Дорогобужский с облегчением переводили дух. Они еще беседовали о битве, когда к ним ввели пленного хана.

Разговоры сразу смолкли. Князья внимательно смотрели на половца. Наконец Святополк заговорил, кивнув охраннику:

- Спроси, как его зовут.

Тот толкнул пленного, молвил что-то.

- Бельдуз. Хан Бельдуз, - ответил тот.

- Ты ведаешь, кто тебя полонил? - прозвучал новый вопрос.

- Ведаю, - сказал хан. - Вон тот батыр, - кивнул он на Калину.

- А ты смел, хан Бельдуз, - усмехнулся Святополк.

- Я воин. - Хан расправил плечи. - Я знаю, что такое воинская удача. Вчера она была на нашей стороне и мы были сильны. Сегодня сила у вас, а мы побеждены. В этом бою у меня погибли два сына. Вы взяли у нас много добра, вы взяли вежи хана Урусобы и многих других ханов, но в моих вежах есть табуны коней, золото и серебро, бродят стада скота. Это я могу вам дать потому, что вы победители и вольны взять что хотите. Я отдам вам все, что имею, если вы отпустите меня и тех воинов, которых я укажу - ведь много моих батыров попало в плен, и я хочу выкупить плеников. Я богат. Я готов заплатить любой выкуп!

Святополк отвел глаза, покусывая длинный ус. Сопротивление половцев сломано, орда Урусобы перестала существовать, с другими ордами у них мир, а что до Боняка и старого Шарукана, то их можно уничтожить так же. Не будет большой беды, если они отпустят Бельдуза, взяв с него роту сохранять мир с Русью. А сколько добра можно с него взять! За свою свободу и своих людей хан отдаст все! А что потом степняки захотят все вернуть, так их можно натравить на становища того же Боняка. Да, неплохо иметь такого союзника…

Святополк уже открыл рот, чтобы назвать цену, но тут рядом кашлянул Владимир Мономах. Словно невзначай, он выдвинулся вперед, сверкнул светлыми глазами, и великий князь понял, что ему не отдадут Бельдуза. И он махнул рукой:

- Не могу я ничего решить. Я не один пришел в степь, со мной мой брат, Владимир Переяславльский. Пусть он рассудит, как с тобой поступить.

Толмач еще не закончил переводить, а Бельдуз, услышав имя Мономаха, помрачнел и потупился. Переяславльский князь был известен в степи как ярый враг кипчаков, матери пугали непослушных детей его именем. От него нечего было ждать пощады. Но Бельдуз все-таки подался навстречу Мономаху.

- Я мог бы служить тебе, князь, - начал он, но Владимир Всеволодович повел головой, и он замолк.

- Не нужна мне твоя служба, хан, - по-половецки заговорил Мономах. - Поздно ты о ней вспомнил… Нам известно, что вы приняли роту о мире с Русью, но много раз нарушали ее, войной приходя на нашу землю. Теперь война пришла к вам. Почему ты не учил своих сыновей не преступать роты, не проливать кровь христианскую?.. Да будет кровь твоя на голове твоей! Возьмите его!

Охранявшие пленника воины подхватили его под локти, выволакивая из шатра. Бельдуз уперся было ногами, закричал по-половецки, но подоспели еще четверо воев. Все вместе они выволокли хана из шатра и отвели подальше. Вскоре раздался короткий пронзительный крик.

Святополк болезненно поморщился, и Мономах, заметив это, подошел к великому князю.

- Негоже заключать мир с нашими врагами, - сказал он. - И горевать о них тоже не следует. В этот день должны мы возрадоваться и возвеселиться, ибо Господь покорил поганых, сокрушил Господь змиевы поганые головы и дал брашно и прибыток их нам! Взяли мы немало, - добавил он тише, зная сребролюбивую душу киевского князя, - и сие лишь начало. Даст Бог - вся степь покорится нам!