Святополк II. Своя кровь

Ввечеру пировал весь русский стан. Даже в обозе среди раненых лилось рекой вино. Смерды закалывали овец, коров и верблюдов, жарили и варили мясо, пили захваченное вино и свои хмельные меды. Князья пировали вместе с ближними боярами. Вокруг раскинулись шатры, где гуляли лучшие дружинники и неродовитые бояре. Простые воины, смерды и бывшие невольники расположились вокруг. На всю степь гремели воинские кличи, звенели сдвигаемые чаши и раздавался дробный топот коней. Ошалевшая от радости молодежь устраивала возле свежего могильного кургана тризну в честь павших, скрещивая мечи и устраивая скачки по степи.

Сколько ни звал его Данила Игнатьевич, Иванок остался со своими дружинниками. Получивший за пленение Бельдуза серебряную гривну Калина пил с ним вместе. Сотник казался бездонной бочкой. Он то и дело подзывал чашника, а потом вовсе отобрал у него кувшин и стал подливать себе сам, не забывая и Иванка.

- Вот радости-то русскому человеку! - говорил он, обнимая юношу за шею. - Какую силищу одолели! Небось закажутся поганые на Русь ходить!

Рядом зазвучали гудки и гусли, послышалась разудалая песня. Какой-то парень выскочил из-за стола и пошел в плясовой, колотя сапогами по земле. К плясуну присоединялись другие, и Калина, оттолкнув Иванка, выскочил в круг.

Гуляй да пей!
Нынче, братцы, белый день! -

выкрикнул он припевку.

Иванок тоже встал из-за стола, шагнул прочь. В голове шумело хмельное вино, и хотелось опять кинуться в бой. Запахнувшись в плащ, юноша через стан отправился туда, где лихие парни скрещивали мечи, поминая павших на тризне. Вокруг шумел пир. Его то и дело останавливали, кричали здравицы, предлагали полные чаши. Иванок обнимался с дружинниками и смердами, принимал поздравления и кричал в ответ что-то веселое.

Пирующий стан раскинулся, казалось, на полстепи. Впервые за долгое время русские люди без страха веселились на приволье. Достало меда и угощения даже сторожам, охранявшим полон и скот. Кое-где воины уже наладились обнимать пригожих девчонок. Спасенные из неволи девушки с благодарностью льнули к дружинникам, но вот совсем рядом послышался пронзительный девичий крик.

Двое подвыпивших воев тянули за руки молодую половчанку. Девушка извивалась, упираясь изо всех сил и зовя мать, но ратники были сильнее и волокли пленницу к подводам. Внезапно девушка изогнулась и с яростью впилась зубами в запястье одного из них.

- Кусается, змея! - ахнул он, разжимая руки. Девушка мгновенно оттолкнула другого и со всех ног ринулась бежать куда глаза глядят.

- Лови ее! Лови! - со смехом закричали вокруг. Над упустившими девку подтрунивали товарищи.

Со всех сторон к беглянке тянулись чужие руки. Кто-то нацелился обхватить ее за пояс - девушка еле успела увернуться, метнулась в сторону, поднырнула под еще одни растопыренные руки, но не заметила протянутой ноги и кубарем покатилась по земле.

Она упала прямо под ноги Иванку, и тот чуть не споткнулся, когда на него налетела девушка. Напуганная, половчанка вскочила, кидаясь прочь, но силы оставили ее, и когда юноша схватил ее за плечи, только задрожала, сжимаясь в комочек.

- Держи ее крепче! Не то вырвется! - загремел рядом крик.

Услышав его, пленница забилась в руках Иванка, и он накрыл ее полой плаща, как пойманную птицу. Оказавшись в темноте, она и правда притихла, как пташка, и только дрожала.

- Держи ее!

К Иванку бежали двое - на руке одного остались следы зубов. Они нацелились отнять беглянку, но вовремя разглядели дорогую одежду и алый плащ и остановились, угадав, что наткнулись на боярина или молодого князя.

- Ты это… мил человек, отдай девку! - сказал один, с укушенной рукой. - Наша она!

- Наша, - поддержал его товарищ. - Небось сами выловили.

- Ловили, да упустили, - ответил Иванок, чувствуя, как внутри у него все начинает каменеть, и толкнул половчанку себе за спину. - Улетела пташка!

- Не замай, боярин! - Дружинники сдвинули брови. - Отдай, пока добром просим!

- Девок в обозе много, - возразил им Иванок. - Эту не дам!

- Не заносись! - угрожающе заворчал укушенный. - Ты один, нас двое!

В ответ Иванок вынул меч. До сей поры он сам не понимал, что делает и зачем - выпитое вино шумело в голове, будя гонор. Но теплый комочек ткнулся ему в спину под плащом, и он понял, что не мог поступить иначе.

Острый клинок отрезвил одного воя. Он тронул товарища за локоть:

- Ладно, Скурат, оставь его. Тронешь боярина - беды не оберешься. Иную сыщем - небрыкливую…

Но названный Скуратом хоть и отступил, долго ворчал и грозил Иванку кулаком.

Убрав меч, тот перевел дух и по тому, как неохотно рука отпустила оружие, понял, что еще миг - и был готов драться за половчанку насмерть. Но почему? Кто она ему?

Пошарив под плащом, Иванок за локоть вытащил девушку на свет. Она упиралась, дрожала и смотрела на него снизу вверх испуганными злыми глазами. Удивительные были у нее глаза - большие, синие, совсем не половецкие. И длинная русая коса тоже не походила на косы степных девушек. На вид ей было не больше шестнадцати лет.