Святополк II. Своя кровь

Воины Урусобы не умели сражаться с пешими. Они привыкли, налетев, разбить строй врага, потом вынудить его погнаться за ними и уже потом, повернув, как волки по своему следу, ударить в спину и с боков преследователям и разгромить их совсем. Но здесь все было не так. Передние ряды пешцев были смяты, опрокинуты, кто-то закричал, кто-то жутко захрипел, почувствовав в груди холод копья или сабли, кого-то уронили наземь стрелы, но и конница увязла в мешанине тел, щитов и выставленных вперед длинных копий и рогатин. Пронзенные ими кони визжали, сбивали всадников и падали сами. Уцелевшие лошади спотыкались о бьющиеся тела, всадники бестолково вертелись на месте, сзади напирали другие, а пешцы все стояли. Потом они двинулись вперед. Копья их были почти все оставлены в животах половецких лошадей, и в дело пошли топоры. С тяжким выдохом, словно валили лес, смерды рубили врагов.

Но тех было слишком много, и задние ряды успели понять, что произошло с передними. Они приостановили бег своих коней, готовясь, по обыкновению, выпустить облако стрел и уйти в степь. Но с двух сторон на них уже мчалась конница.

- Урусы! Урусы наступают! - закричал Яросланопа. Его батыры все увязли в пешцах, но молодой хан отстал и оказался возле отца. - Вперед, сыны неба! Тегнри-хан смотрит на нас!

- Куда, сын? - Урусоба попробовал остановить его. - Они сомнут тебя!

Но Яросланопа уже летел навстречу левому крылу руссов. Он видел впереди двух всадников в дорогой броне и догадывался, что это урусские хаканы. Это были достойные противники. Яросланопа жаждал боя.

Но навстречу ему вылетел какой-то незнакомый всадник. Меч и сабля скрестились. Кони встали на дыбы, и жеребец Яросланопы не выдержал. Конь под урусом был здоров и откромлен, исхудавший половецкий конь не мог с ним тягаться. Он подался, не слушая всадника. Яросланопу развернуло вместе с седлом. Сабля чиркнула по мечу уруса, не сумев остановить его полета, и лезвие врубилось в бок молодого хана. А потом был еще один удар - о землю. Но этого Яросланопа уже не чувствовал.

Короткая яростная сшибка русских дружин с основными силами половцев разделила орду на две части. Когда русские соединились, часть кипчаков осталась внутри кольца, добиваемая пешцами и дружинниками, а часть оказалась в степи. Смешавшиеся, потерявшие несколько бунчуков кочевники заметались. То один, то другой степняк поворачивал морду своего коня в степь, и вскоре вся половецкая конница мчалась прочь.

- Стойте! Стойте, псы! - раздавались крики некоторых ханов. Сотники секли плетьми удиравших, скача рядом с ними. Старый сотник Куюк неистовствовал особенно. Ему было пятнадцать лет, когда он привел на аркане первого русского пленника, и старик не мог видеть, как старые его воины трусливо удирают. Забывшись, он наотмашь махнул по чьей-то широкой спине:

- Собака!

Всадник обернулся, глянул дикими глазами - и сотник оторопел. На него смотрел сам хан Урусоба. Плеть выпала из руки Куюка:

- Великий хан…

Урусоба бешено ощерил в оскале желтые зубы, с неистовым криком взмахнул саблей - и сотник Куюк упал с коня. Приостановившийся Урусоба глянул по сторонам и оторопел - за спиной слышались крики погони, а сбоку откуда ни возьмись мчалась наперерез свежая урусская дружина!..

Когда их крыло пошло вперед, Иванок забыл обо всем на свете. Его сулица вынесла из седла какого-то половчина, и он выхватил меч, врубаясь в передние ряды степняков. Рядом, рыча сквозь зубы, рубился сотник Калина, чуть в стороне - боярский отрок Григорий, другие воины. Юноша ничего не замечал, кроме половецких сабель и щитов, не слышал ничего, кроме крика степняков, и не думал ни о чем. Раз или два ему казалось, что его ранили, но боли и крови не было, и не было времени и сил остановиться и осмотреться.

Угар битвы ненадолго отпустил его, когда половцев рассекли на две части и впереди оказались свои, переяславльцы. Но совсем рядом еще звенело оружие, стучали мечи о щиты, храпели кони, падали наземь люди, и Иванок завертелся в седле, ища врага. И увидел удиравших степняков.

- Они уходят! Наша берет! - закричал он.

Рядом кто-то откликнулся - по богатому доспеху юноша угадал князя, но не знал, что это был Вячеслав Ярополчич. Дружина подхватила клич молодого княжича, устремляясь за ним. С Иванком оказался только Григорий - сотник Калина отстал, и не было времени искать его в бою.

Киевская дружина устремилась в погоню за врагами. Те изо всех сил нахлестывали лошадок, чтобы потом развернуться и ударить по урусам, но истощенные за зиму кони не слушались. Они хрипели, хромали, еле передвигали ноги, увязая в раскисшей земле. И когда им наперерез вылетели полочане и черниговцы, половцы отчаялись.

Эта сеча была страшнее предыдущей. Те, кто мог, удирали куда глаза глядят, но отставшие дрались отчаянно. Какой-то кипчак, пронзительно визжа, очертя голову накинулся на молодого княжича. Страх его был столь велик, что Вячеслав Ярополчич не выдержал. Сабля степняка сбила его меч, второй удар достал княжескую лошадь, и, когда Вячеслав стал падать, третий удар обрушился на его грудь и бок.