Святополк Окаянный

Тем временем Блуд с остальными дружинниками поска кали дальше, разыскивая место, где Глеб мог бы остановиться на ночлег.

Как только появились ладьи, Горясер начал махать шапкой, подавая знаки. Его заметили, и вскоре ладья с Глебом причалила к берегу. А рядом с ней и другие.

Глеб выглянул из-за борта.

— Кто таков? — строго спросил он.

— Я Горясер. Ищу тебя по поручению княжны Предсла-вы, — сказал Горясер.

Имя Горясера Глеб раньше не слышал, но имя Предславы, о роли которой в смерти Владимира Святополк все же ему не сообщил, послужило хорошим пропуском на борт княжеской ладьи.

— От Предславы? — переспросил Глеб.

— От Предславы. — волнуясь, повторил Горясер. — У меня от нее важное сообщение.

Глеб распорядился:

— Тогда забирайся на ладью. Нам некогда задерживаться, мы идем в Киев. На борту все и расскажешь.

Горясер забрался на борт княжеской ладьи. А его коня забрали на последнюю ладью, где везли коней всей дружины.

Забравшись в ладью, Горясер ловко пробежал на нос и предстал перед князем.

— Так что мне передавала Предслава? — спросил лежащий среди пуховых подушек Глеб. Он посматривал на Горясера подозрительно, так как хорошо помнил, что Предслава и Ярослав были от одной матери и всегда держались вместе. Поэтому посол от Предславы не вызывал у него особого доверия. Тем не менее посла следовало выслушать.

Горясер прикинул. Рядом с Глебом стояли двое вооруженных воинов. Они смотрели, как ладьи сталкивают на открытую воду. Горясер видел только их широкие спины. Слишком широкие для молодых воинов. Поэтому эти спины очень не понравились Горясеру.

Интуитивно опасаясь подвоха, он начал говорить, растягивая слова:

— Предслава передавала тебе... что... Князь Борис...

Внезапно ладьи качнулись так, что Горясер едва удержался на ногах, затем они плавно закачались. Горясер догадался, что ладьи вытолкнули на спокойную воду. Подтверждая его догадку, шлепнули весла о воду, и кто-то затянул заунывную песню.

Воины, стоявшие рядом с Глебом, обернулись, и Горясер увидел перед собой очень крепких зрелых воинов. Один даже был почти старик, но он был мощный, как богатырь.

Видя смятение Горясера, Глеб пояснил:

— Это воевода Владимира Добрыня.

Первый киевский воевода Добрыня был хорошо известен на Руси, и Горясеру сейчас было не совсем понятно, каким образом этот воевода оказался рядом с Глебом. Однако в этом чувствовалась опасность. Горясер почти не сомневался, что Добрыня подробно рассказал Глебу об обстоятельствах смерти Бориса.

В результате этого ранее подготовленное Горясером сообщение якобы от Предславы уже не годилось. Однако Горясер вспомнил совет Блуда говорить «правду», и с наглой уверенностью заговорил:

— Предслава передает тебе, что Великий князь Владимир умер. А твой брат Борис убит.

Глеб, покосившись на Добрыню, твердые губы которого растянулись в язвительной ухмылке, с усмешкой проговорил!

— Однако ты, гонец, задержался со своим известием.

— Прости, — сказал Горясер. — Однако я попал в Муром, когда ты из него уже ушел. Пришлось мне догонять.

Добрыня подал голос:

— Что-то я не видел тебя среди своих дружинников?

— А я не киевский дружинник, — сказал Горясер. — Я из Ростова, потому ты меня не знаешь.

— А как же ты оказался в Киеве? — с подозрением спросил Добрыня.

Горясер охотно пояснил:

— Меня князь Борис оставлял в Ростове. Но через некоторое время я должен был приехать в Киев с известием о делах в Ростове. Когда я приехал в Киев, Борис был уже убит, то Предслава попросила меня передать тебе известие о смерти отца и брата.

— Откуда ты знаешь Предславу? — подозрительно спросил Добрыня.

Горясер пожал плечами:

— Я ее не знаю. Но Борис говорил, что если что с ним случится, то можно обращаться к княжне.

Объяснение показалось странным Глебу, и чувствуя, что Горясер что-то не договаривает, либо путает, он спросил напрямую:

— Так кто убил моего брата?

Горясер помялся и ответил:

— О том точно неизвестно... Но Предслава сказала, что его убил боярин Блуд по приказу князя Ярослава.

Добрыня и князь Глеб многозначительно переглянулись. Они вспомнили о предупреждении Святополка, что на Глеба могут покушаться. Однако по разумному соображению посланец Ярослава не мог прямо обвинять своего хозяина в страшном преступлении. Поэтому его слова несколько внесли в подозрения Глеба и Добрыни трещину.

Чтобы окончательно развеять свои сомнения, Добрыня решил применить хитрость: придав своему лицу озабоченное выражение и промолвив, что давно не был в Киеве, поинтересовался, не знает ли Горясер, почем этим летом овес на киевском торгу.

Горясер спокойно и без запинки назвал цены. Блуд предвидел такую проверку, а потому тщательно проинструктировал своего лазутчика.

Ответ Добрыню устроил, и он больше ни о чем не спрашивал гонца.

После этого Глеб велел Горясеру идти в другой конец ладьи и там пообедать, после чего может вернуться назад.

Когда Горясер ушел, Глеб спросил присевшего рядом Добрыню, что он думает обо всем этом.