Святополк Окаянный. Проклятый князь

– Брат, сват… Ругаются и дерутся в первую очередь родственники, так что ничем ты меня не удивил и не обрадовал. И от братьев можно всего ожидать.

Болеслав тяжело встал и вышел, не сказав больше ни слова. Понял Святополк, что затаил он на него обиду и на помощь едва ли можно рассчитывать.

Да и не в состоянии был оказать ему поддержку Болеслав, потому что сам собирал силы для отпора германскому императору. С трудом удалось собрать новое войско и двинуть на запад. Умелыми переходами сумел он запутать врага и разбить в ожесточенном сражении. А к этому времени узнал Святополк о судьбе своей жены. Марина была помещена в один из теремов в Киеве, а при ней постоянно состояла охрана. Видно, хитрый и изворотливый братец решил использовать ее в нужный момент как заложницу.

Святополк поселился в королевском дворце, но в город выходил редко. Живший с ним Путша как-то спросил его:

– Князь, ты как забился в свою горницу, так никуда носа не высунешь!

Святополк зябко повел плечами:

– Не знаю, что со мной. Чего-то боюсь.

– Чего опасаться? Врагов нет, а поляки к нам относятся хорошо. Я каждый день гуляю по улицам, наведываюсь на рынки, никто препятствий не чинит.

– А я только выхожу, как чувствую на себе враждебные взгляды. Кто-то за мной следит, но кто – никак не могу определить. И оборачивался внезапно, и останавливался, чтобы перегнали, и за угол завертывал, а потом бегом припускал – ничего не помогает. Кажется, что кто-то идет следом и вот-вот нападет.

– И давно такое с тобой?

– После битвы у Любеча. Может, кто порчу на меня напустил?

– Тогда тебе надо к бабке идти, чтобы заговором помогла.

– А ты знаешь, к кому обратиться?

– Поспрашиваю.

Скоро он привел Святополка в домишко на окраине Кракова. Вошли вовнутрь. Густо пахло высушенными растениями, и князь невольно вспомнил Чарушу, разволновался: не придется ли и здесь испытать нечто подобное?

К нему вышла сгорбленная старушка со сморщенным, как испеченное яблоко, личиком, прошамкала что-то еле слышно. Путша сказал:

– Уплати ей золотой и сядь рядом.

Святополк исполнил. Старушка наклонилась к его уху и стала говорить настойчивым голосом:

– От моего слова отыди бес нечистый, дух проклятый, на сухие древа, на мхи и болота и там тебе место, житие, пребывание и воля, и там кричи, а не во князе Святополке. Мое слово страшно и заговор силен. Запрещаю тебе, бес проклятый, дух нечистый, нигде не живи и не будь в князе Святополке, выйди вон, сейчас, сию минуту, со всеми порчами и чарами и отыди от раба сей прочь и поди на свое место, в землю пустую неделанную, туда и поди, там и живи, а сего раба остави навсегда, отныне и до века!

Перестал мучиться Святополк страхами преследования, и сон его укрепился после посещения старухи. Повеселел он заметно, начал вместе с Путшей прогуливаться по Кракову и даже пытался заигрывать с молоденькими полячками.

Вернулся из военного похода Болеслав. Узнав, что дочь Ярославом держится в качестве заложницы, он пришел в ярость.

– Мало, что новгородский князь не уважает братских чувств и привязанностей, – гремел он в просторных помещениях дворца. – Ему наплевать на дружеские отношения, которые существовали все время между Польшей и Новгородским княжеством. Ну, я ему покажу!

В тот же день он объявил о подготовке похода на Киев. Это было летом 1018 года.

Как видно, у Ярослава были свои соглядатаи в Кракове, потому что польское войско было встречено киевлянами на пограничной реке Буг. Болеслав выехал на берег реки, стал наблюдать, как вольно развертывались полки противника, не спеша перестраиваясь из походного в боевой порядок. Какой-то воеводишка из новгородских кричал ему с той стороны:

– Эй ты, боров! Проткнем тебе сейчас колом брюхо твое толстое!

Король оглянулся на свое войско. Оно стояло, изготовленное к бою. Он подскакал к своим военачальникам, спросил:

– Начнем сражение, паны?

– Да нет, уже поздно, – ответил один из них. – Завтра поутру будет лучше.

Обидно стало королю. Только что на глазах всего войска его облаяли последними словами, а они и ухом не ведут.

Проговорил, с трудом сдерживая гнев:

– Если вас не унижает оскорбление это, то погибну один.

И направил своего коня вброд через реку Буг. Услышал, как за спиной прозвучали слова команды:

– Полки к бою! Барабанщики и трубачи, вперед! Развернули знамена!

Удар польского войска оказался совершенно неожиданным для войск Ярослава. Не успевшие выстроиться в боевую линию, они смешались и стали пятиться, а потом побежали…

В Новгород Ярослав вернулся лишь с четырьмя воинами. Ему казалось, что Болеслав придет за ним по пятам, а потому приказал готовить суда для отплытия в Швецию – под крыло своего тестя Олава. Уже собрали сундуки с добром, уже супруга оделась во все дорожное, как явился посадник Константин Добрынич.

– Князь, вече хочет видеть тебя!

У Ярослава похолодело в груди. Зовут на расправу за гибель новгородского войска. Такого не прощают, придется отвечать по всей строгости вековых законов. Ладно, если лишат княжеского звания, а то и смертной казни могут предать…