Святослав

Но, когда князь Улеб стал со своим войском на Колубаве, двигаться вперед было уже поздно, потому что как раз в это время у Данаи появился неизвестный большой отряд. Когда князь Улеб поспешил к Данае, вспыхнуло восстание в Плиске.

И вот однажды вечером, придя в княжий шатер, василик Калокир долго беседовал с князем Улебом о поражениях в горах и на долине, осуждал коварных, вероломных болгар, а потом сказал:

– Думаю, что князь Святослав поступил правильно, когда за пятнадцать кентинариев помог императорам подчинить непокорных болгар. Император Иоанн, конечно, дал бы еще много золота князю Святославу, да и сам князь мог наложить на Болгарию дань…

Князь Улеб задумался.

– Но ведь у князя Святослава и в мыслях не было остановиться в Болгарии, он хотел пройти ее и ударить на Византию. Да и ты сам, патрикий, склонял его к этому.

Василик Калокир улыбнулся.

– О, – ответил он, – в то время, когда в Большом дворце сидел безумный Никифор, а я был его василиком, я не только убеждал, но молил князя Святослава разбить, уничтожить его. Но теперь в Константинополе на троне сидит не Никифор, а Иоанн Цимисхий…

– Ты знаешь его? – тихо спросил князь Улеб.

– Иоанн Цимисхий, – так же тихо ответил Калокир,– мой земляк, армянин. Это очень храбрый полководец, победитель многих земель и городов Азии. Об Иоанне говорят, что лучше покориться ему, чем враждовать с ним. Его все знают.

– Но если это так, то он опасен для Руси… – начал князь Улеб, но вспомнил, что Калокир – василик императора, и умолк.

Однако Калокиру и не нужно было много говорить. Он сразу понял князя Улеба.

– А зачем императору Иоанну воевать против Руси? Не думаю, чтобы Иоанн хотел воевать и с Болгарией. Ведь всю эту кровавую брань затеял безумный Никифор. Император Иоанн, я убежден, желает только мира. Он хотел бы, как и прежние императоры, жить в любви и дружбе и с Русью и с Болгарией. Чтобы этого добиться, он согласился бы, наверное, и на дань… Мир, только мир и любовь, – закончил василик Калокир.

– Мир и любовь, – повторил князь Улеб. – К миру и любви стремятся люди, жажду этого и я!

– Тэк почему нам не подумать об этом, княже? – быстро промолвил Калокир. – О том и помолимся!

– Молитва очищает душу! – согласился князь Улеб и стал на колени.

3

Император Иоанн готовился к войне со Святославом. Еще его предшественник Никифор ввел в фемы Фракии и Македонии, граничащие с Болгарией, множество войска. Правда, фемы эти были крошечные. Фракия являлась, по сути, окраиной Константинополя и тянулась тоненькой полоской от Понта до Эгейского моря. Из столицы Македонии Адрианополя до Константинополя пешком добирались за два дня.

Но фемы и города были забиты войсками. В Родосте, Арка-диополе и повсюду до Солуни, в Агатополе у моря и до самых гор – к Филиппополю – всюду стояли пешие и конные легионы. Император Никифор только ждал удобного момента, чтобы двинуться в Болгарию и напасть на войско Святослава.

Императору Иоанну легче всего было исполнить свой замысел, когда в Константинополь дошли слухи, что печенеги напали на Киев. «Печенеги согласились. Так будет», – с радостной вестью примчался на легкой скедии из Босфора епископ Феофил. «Это случилось, князь Святослав с конной дружиной помчался в Киев», – уведомлял фар из Преславы… Да и кесарь Борис просил, молил, заклинал императора Иоанна прислать ему помощь.

Но император не мог послать свое войско. Не в Болгарию, а в Азию перебрасывал он легионы из Фракии и Македонии. Туда же вынужден был послать и лучших своих полководцев во главе со славным Бардом Склиром и патрикием Петром.

Там, в далекой Азии, в Каппадокии, против него подняли восстание племянники убитого императора Никифора – Вард со своими двоюродными братьями, а с острова Лесбоса бежал и присоединился к ним брат императора Лев. Они проходят по городам и селам Азии, присоединяя земли. Угроза нависает и над Константинополем.

Император Иоанн знал, кого против них послать. Полководца Барда не напрасно прозвали Склиром!(Склир – жестокий). Вместе с ним Цимисхий направил знаменитого своими походами в Азию патрикия Петра, который только недавно сделал то, чего не мог сам Иоанн, – превратил в развалины и пепел жемчужину мира Антиохию. Эти два полководца, Иоанн был уверен, разыщут в пустынях Каппадокии всех родственников покойного императора и покарают их.

Но император Иоанн помышлял не только о том, чтобы покарать их. Он хотел, чтобы родственники Никифора никогда больше не могли ему мешать, и велел Барду Склиру и патри-кию Петру, если они изловят Льва Фоку, сыновей его и всех племянников, судить по своему усмотрению и сурово: оскоплять, ослеплять, а то и просто убивать. Такова его императорская воля!

Бард Склир и патрикий Петр, разумеется, верой и правдой служили Никифору. Но что значат вера и правда, если бы Ни-кифор не платил за них золотом? А теперь и Бард Склир и патрикий Петр получат много кентинариев от Иоанна – в зависимости от того, сколько они привезут из разрушенных городов Азии.