Святослав

– Однако, – продолжали василики, – княгиня Ольга, поскольку разговор с императором Константином ничего ей не дал, решила ехать и уже едет домой через Болгарию…

– Через Болгарию? – искренне удивилась василисса. – Что ей здесь, у нас, нужно?

– Именно поэтому мы и приехали сюда, – хором отвечали василики. – Насколько мы понимаем, княгиня Ольга, уехав несолоно хлебавши из Константинополя, хочет навязать Болгарии то, что ей не удалось навязать Византии…

– Ха-ха-ха! – снова расхохоталась василисса Ирина, отчего ее зоб, грудь и все дородное тело содрогалось. – Ну, скажите, какая любовь и дружба может быть у нас с Русью?

– Кто знает! – отвечали василики. – В прошлом каган Симеон и князь киевский Игорь, побратавшись между собою, причинили Византии очень много зла. Каган Симеон тогда же, как нам хорошо известно, послал на Русь немало своих священников, дал им книги, и многие русы ходили сюда, в Болгарию… Еще бы – они друг друга понимают, у них схожие обычаи…

– Довольно! – крикнула василисса Ирина. – То, что было в Болгарии при кагане Симеоне, больше никогда не повторится. Болгария теперь такова, какой ее хочет видеть Константинополь.

И василисса Ирина закончила:

– Пусть княгиня Ольга приезжает в Преславу, мы примем ее тут так же, как принял ее Константинополь.

6

Кесарь Болгарии Петр долго беседовал со старшим боляри-ном, или, как часто называла его василисса Ирина, паракимо-меном Георгием Сурсувулом.

Стар был болярин Сурсувул, поседели его волосы, глубокие морщины изрезали лоб, густые седые брови низко нависли над острыми темными глазами. Только длинные усы сохранили почему-то свой прежний темный цвет.

Впрочем, болярин Сурсувул все же сохранил со времен молодости статную фигуру воеводы, глаза у него были зоркие, пытливые, исполненные беспокойства, тревоги.

– В покоях василиссы опять гости из Византии, – сказал он сердито, входя в светлицу кесаря.

– Знаю, – спокойно отвечал кесарь Петр. – Что ж, это неплохо. Они привезли приданое василиссе – дань.

– К чему нам эта дань? – недовольно махнул рукою Сурсувул. – Кости с царского стола… Но они привезли не только дань, но и весть о том, что в Преславу скоро прибудет киевская княгиня Ольга.

– И это знаю, – уже раздраженно процедил Петр. – Что ж, пусть приезжает, дороги наши и на восход и на заход солнца открыты.

– Я думаю, – возразил Сурсувул, – что княгиня Ольга не только проедет через Болгарию, но и остановится в Преславе. Если же она не собирается это сделать, так, может, кесарь, мы постараемся, чтобы она тут остановилась, и поговорим с нею…

Кесарь Петр поднял брови и удивленно посмотрел на своего старшего болярина.

– С какой это стати стал бы я просить, чтобы княгиня Ольга останавливалась в Преславе, а тем более разговаривала с нами? – спросил он у него.

Болярин Сурсувул ответил не сразу, он раздумывал, что-то вспоминал, что-то взвешивал, и тень сомнения, казалось, пробегала по его лицу.

– Кесарь Петр! – наконец сказал он. – Я хочу сегодня говорить с тобою откровенно и прямо, как говорили мы, когда умер твой отец, каган Симеон, когда шли мы с тобою против ромеев, когда советовались, брать ли тебе в жены дочь императора Христофора.

– Послушай, Георгий! – удивился кесарь Петр. – Ты не только мой старший болярин, но и родной дядя, и мы, казалось бы, никогда ни в чем не таились друг от друга.

– Ты сказал правду, – ответил на это Сурсувул. – Мы, кесарь, ни в чем не таились друг от друга, ибо никогда мы с тобою и не беседовали откровенно. Поэтому слушай, кесарь! Тридцать лет тому Болгария заключила мир с Византией, и все эти тридцать лет…

– Все эти тридцать лет, – перебил его кесарь Петр, – Болгария не вела ни одной войны, не пролила ни одной капли крови.

Сурсувул с сожалением покачал головою.

– Да, кесарь, – сказал он, – за эти тридцать лет Болгария действительно не вела ни разу войны и не пролила ни одной капли крови, но за это время потеряла так много, как не теряла ни в одной войне: она обливается кровью…

– Как ты смеешь так говорить! – крикнул кесарь Петр. -Да ведь тогда, тридцать лет тому, сразу после внезапной смерти отца, ты сам говорил мне, что нужно заключить с Византией мир – и немедленно…

– Да, – согласился Сурсувул, – тогда, тридцать лет тому, я сказал тебе, что нужно заключить с Византией мир. Но разве я мог дать иной совет? Когда умер кесарь Симеон, против тебя пошел и мог захватить престол брат твой Михаил, нам угрожали сербы, хорваты, печенеги, угры, всех их ссорила с нами и науськивала на нас Византия. Я видел тогда, что народу нашему угрожает смерть, и советовал тебе и сам делал все для того, чтобы помириться с Византией… на некоторое время, пока мы не наведем порядок в своем государстве, пока не заключим мир с сербами и хорватами – нашими же братьями, пока не получим помощи от русов. Но тогда пришла сюда ва-силисса Ирина – и погиб наш мир с сербами и хорватами. Это Ирина ссорит нас с русами, из-за Византии уже тридцать лет гибнет Болгария…