Святослав

– Нет, – возразила она, – говорить об этом я должна, обязана… В великое и страшное время живем мы, сын мой. И в прежние времена тяжко было русским людям бороться с врагами, что шли и шли на нас, старались нас уничтожить, разгромить… Сколько уж крови пролилось до нас у берегов Днепра и Русского моря, сколько людей погибло ради того, чтобы мы жили! Но таких времен, как сейчас, еще никогда не бывало. Вот я ездила в Византию, была у болгар, угров, вижу и знаю -великая опасность надвигается на Русь. На восходе солнца стоят хозары, над Русским морем подстерегают нас ромеи, на Болгарскую землю можно было бы надеяться, но кесарь Петр продал Болгарию ромеям, а Византия рано или поздно будет воевать с нами. Кто тогда поведет Русь? Почему ты молчишь, сын? Ты же только что говорил, что согласен вести…

– Так, говорил…

– Но чтобы вести Русь на Византию, надо быть князем… Святослав молчал.

– Неужто же ты думаешь, что будешь князем, если возьмешь Малушу? Ты знаешь, что такое Гора?

– Что Горе до меня и Малуши? – крикнул Святослав. Княгиня Ольга покачала головою.

– Сын мой, сын мой! – вздохнула она. – Ты еще не знаешь Горы, не ведаешь, где живешь. Над землями Руси – киевский князь, ныне – я их княгиня, но подпирает нас Гора, бояре и воеводы, князья земель. Тяжко мне с людьми моими, но еще тяжелее с Горою. Они льстивы, – с сердцем и очень громко говорила княгиня, – они хитры, они жадны и ненасытны, и я уж не знаю, сын мой, как ублажить их…

Она на мгновение умолкла, – заметно было, что ей трудно говорить, потом продолжала:

– Добра желая людям своим, я давала Горе все, что могла дать. Нелегко это было, сын, ибо множество врагов шло на нас, и мы должны были их отбивать, а кто же их отбил бы, если бы не воеводы, дружина? И мы держали воевод, имели дружину. Но воеводы стали боярами, княжий гридень может стать воеводою. Они ненасытны, хищны, им всего мало. Ты думаешь, почему погиб твой отец Игорь? Князь Игорь взял с Древлян сполна всю дань, а Гора с дружиною заставили его идти туда же за второй данью, и он пошел, жизнью заплатил за Дань. Я отомстила древлянам, ибо за кровь нужно было заплатить кровью, но увидела, что если и дальше стану брать дань, то земли эти пойдут против нас, а потом и друг против друга. Я, сын, запретила дань, установила погосты, дала уроки и уставы. Это было облегчение для людей земель, но если бы ты знал, что тогда творилось тут, на Горе, сын! Пожалованья, по-жалованья, пожалованья – я раздала тогда боярам, воеводам, князьям все земли…

– Так кому же служат князья, – вырвалось у Святослава, -людям своим или воеводам и боярам?!

Княгиня Ольга посмотрела на Святослава – возбужденный, необычайно взволнованный, со вспыхнувшим румянцем, стоял он перед нею – и подумала, что ошиблась, считая, что сын ее еще отрок. Нет, он уже вырос, возмужал, стал взрослым, а если так, то надо говорить ему всю правду, какой бы горькой она ни была.

– Так, – ответила княгиня, – глава земель – это не только князь, но и бояре наши, воеводы, дружина.

– А племена, языки, все люди?

– Они погибнут без князя и бояр…

– Значит, мы служим и людям и Горе?

– Так, Святослав, за мною стоят князья и бояре, воеводы и дружина, вся Гора. Это они скажут тебе: негоже ты сделал, не быть Малуше женою великого князя…

– А я не стану их спрашивать…

– Они сами спросят у тебя, и горе' будет, если тебе нечего будет им ответить. Они согласились бы, чтобы ты взял дочь императора, они молчали бы, если бы это была дочь хозарско-го кагана, они примут Предславу – угорскую княжну, но не допустят Малушу…

Она помолчала и закончила:

– И я сделаю так, как пожелают они.

– Ты так не сделаешь, мать! – крикнул он.

– Нет, я должна сделать и сделаю только так, – ответила княгиня.

Она помолчала, подошла к нему ближе, положила руку ему на плечо и сказала:

– Слушай, Святослав! Слушай и запомни. Не всем суждено быть князем – князь один, людей много. Раз ты родился князем, ты должен им быть. Нелегко носить корону, сын, она тяжела, знай это. Так как же быть, сын? Княгиня или рабыня? Говори!

– Мать! – ответил он. – Я хочу добра людям моим, люблю родную землю, живу только для них. Что ж, пускай не будет ни княгини, ни рабыни.

– Хорошо, что ты сказал это первое слово. Спасибо, Святослав. Не беспокойся, я сделаю все, чтобы Малуше было хорошо. Рабыня будет счастлива. А о княгине мы поговорим позже. Иди, Святослав!

Он стоял и долго смотрел на мать и в первый раз не знал -добро она творит или зло, правду или неправду.

– Иди, сын, – повторила княгиня. – Я устала с дороги. И он вышел из светлицы.

Когда Святослав шел от матери в свою светлицу, он услышал, как позади него в сенях словно кто-то переступил с ноги на ногу. Он обернулся и увидел возле одной из дверей брата Улеба, стоявшего, тесно прижавшись к стене…

Княжич Святослав вернулся и остановился против Улеба.

– Ты, – задыхаясь, произнес Святослав, – чего тут стоишь?

– А почему бы мне тут и не стоять? – нагло ответил Улеб.

– Ты можешь стоять где хочешь, – возразил Святослав, -но подслушивать не смеешь… Слышишь, Улеб, не смеешь!

– Я не подслушивал.