Святослав. Болгария

Поддерживаемый сильными руками охоронцев, спустился с крыльца. Воины, завидев князя, радостно приветствовали его. Вокруг шли мирные разговоры, текла будничная жизнь: кто-то варил в котелке остатки лошадиной шкуры, многие спали прямо на земле, отсыпаясь за долгие сражения. Вскипев было вначале за предложенное Свенельдом замирение с греками, Святослав вдруг вспомнил свой первый боевой поход на хазар. Тогда Свенельд принял на себя командование и, почитай, спас Малую дружину от полного уничтожения. Сейчас Свенельд опять, наверное, будет внутренне гордиться, что сохранил остатки русского войска. Святослав не был с ним согласен ни тогда, ни сейчас. Он считал, что честь превыше смерти. Хотя понимал, что Свенельд по-хозяйски заботится о сохранении людей. «Я и вовсе мог душу Перуну отдать, – подумал он, – как бы они тогда управлялись сами?»

Темники, прослышав про выздоровление князя, сами собрались вокруг него.

– Ну, что скажете? – спросил Святослав. – Пошлём с предложением мира к грекам? – И, прочитав на лицах измождённых соратников ответ, словно сам себе произнёс: – Ладно, заключим пока с греческим царём мир, какой заключали отец мой и дед. А если Визанщина нарушит слово, то, собрав на Руси воинов больше прежнего, снова пойдём к Царьграду, путь то уже проторённый, верно?

– Верно, княже!

– Ур-ра!

– Слава хороброму Святославу! – восклицали воины, расцветая белозубыми улыбками, будто ромашками в поле.

Святослав ещё немного походил по двору, посидел, потом вернулся в дом. Кудесник осмотрел его и сказал, что за три дня рана закроется, а через седмицу и вовсе о ней забудет.

– Княже, когда отправляем посольство к грекам? – спросил Свенельд.

– Сейчас, – сухо ответил Святослав, по велению кудесника ложась на лаву и накрываясь рядниной – его опять начинало знобить. – Сам поедешь. От моего имени договаривайся о мире на прежних условиях. Коли согласны греки и впредь платить дань Руси и следовать прочим обязательствам, то можно обо всём прочем сговариваться.

Глава седьмая Мирный договор

Иоанн Цимисхес, укрывшись в шатре от нежданной бури, призвал ближайших советников.

– Божественный василевс, – радостно провозгласил епископ Феофил, представитель патриарха и первейший советник императора, – благодаря твоему героическому руководству войсками и заступничеству высших сил мы сегодня одержали победу! Воины рассказывают, сам Фёдор Стратилат явился впереди нашего войска среди страшного урагана и, разъезжая на белом коне, привёл в смятение русские полки, заставив их отступить.

– Слава Всевышнему Вседержителю! – перекрестился Цимисхес. – Что россы? – спросил он у Варды Склира.

– Им пришлось вернуться в Дристер.

– А Сффентослаф?

– Сражался вместе со всеми, хотя и был ранен храбрым Анемасом, затем зверски убитым русами.

– Вечный покой его душе… – перекрестился Феофил.

– Плохо, – помрачнел император. – Утихнет буря, сядет на коня Сффентослаф, и всё повторится сначала. Они – безумцы, предпочтут умереть все до единого, но не отступят.

К вечеру ураган стих, но битву уже никто не начинал. Всю ночь русы и греки собирали раненых и убитых.

А утром к императорскому шатру подскакал посыльный. Резво соскочив с коня, он подбежал к входу, но был остановлен громадного роста легионерами из личной охраны.

– Что надо?

– Доложите великому императору, что приехало посольство от россов с белыми платками!

– Узнай кто, – быстро велел император стратигосу.

Стратигос вышел, сел на коня и в сопровождении телохранителей подъехал к послам.

– Чего хотите? – спросил он.

Молодой болгарин в русском облачении сказал на хорошем греческом:

– От имени великого князя Святослава с императором желает говорить предводитель русского войска воевода Свенельд и его главные стратигосы!

Ромеец вернулся, доложил императору. Тот слегка заволновался.

– Слышал, отец Феофил? Прибыли стратигосы россов. Отец Феофил, – опять обратился он к синкелу, – будь со мной на этой встрече. А что, если россы запросят мира? – с долей нетерпения сверкнул он голубыми очами и велел подать себе корону и царский жезл.

– Благодарю за честь, великий император! – высокопарно молвил епископ.

Спустя некоторое время послов препроводили к боговдохновенному владыке.

Оставив мечи и кинжалы охране, послы вошли в шатёр, приветствуя византийского правителя поклонами с приложенной к сердцу, по русскому обычаю, рукой. Это были, по всему, знатные у россов люди, одетые даже с некоторой долей роскоши. Особо выделялся крепкий рыжебородый варяг с неторопливыми уверенными жестами и жёлтыми ястребиными глазами.

«Русский архистратигос», – сразу определил про себя император, знавший Свенельда по рассказам приближённых.

– Великий князь Святослав Хоробрый хочет иметь с тобой, царь византийский, мир и любовь. Что скажешь на сие предложение? – спокойно и с достоинством сказал Свенельд.

Болгарин перевёл его слова.

Император с трудом скрыл в душе радость. Скосил глаза на синкела, тот еле заметно кивнул.

– Как здравие катархонта? – поинтересовался Иоанн.