Святослав, князь курский (СИ)

Как было уже сказано, на снеме в поход идти были все готовы, но как только от слов перешли к делу, то оказалось, что Владимир Давыдо-вич Черниговский идти не может, так как прослышал об угрозе княже-ству своему со стороны Юрия Владимировича Суздальского. Послед-ний решил поквитаться за прошлогодний поход против него. Не пошел и Изяслав Мстиславич, сославшись на тяжкую боль. По какой-то при-чине не пошел и князь смоленский, Ростислав Мстиславич. Так что в поход отправились дружины Святослава, Игоря да Изяслава Давыдови-ча — северяне, путивляне да куряне. Еще к ним присоединились воины Святослава Всеволодовича Волынского, сына великого князя, да около тысячи половцев ханов Сантуза да Комосы Осолуковича, сродственни-ков Святославовых.

Русские дружины двигались споро. Хоть на битвы шли, но грусти не выказывали. Даже время от времени, чтобы скоротать путь, песни-сказы затягивали. То про богатырей-воителей, сражающихся за землю Русскую, то про их прекрасных дев, томящихся в тоске-печали от неиз-вестности. Те же, кто песни не пел, как, к примеру, князья да бояре, слушали внимательно, любуясь многоголосьем умельцев. Порой каза-лось, что слушают не только ратные люди, но и их кони, навострив уши или же поводя ими в такт песенного сказа, словно соревнуясь с седока-ми в прилежании к слушанию пения-сказа.

«Что, значит, не на своего брата-русича идут, — отмечал Святослав Ольгович, — нет на душе тревоги, тяжести. И в этом походе погибнуть могут, но не журятся. Вон как ладно песни разудалые поют, словно кур-ские соловьи по весне».

Польша была хоть и иной страной, чем Русь, но многое было схо-же. Взять хотя бы язык. Русичи без особого труда понимали поляков, а те русичей. Схожими были и окрестные леса. Особенно с землями Нов-городского, Псковского и Смоленского княжеств. Так как преобладали вековые ели со своими раскидистыми лапами, не пропускающими сол-нечный свет, и сосны, упирающиеся вершинами в облака. Захочешь взглянуть на вершину — шапка с головы долой! Что-то общее было и в весях, и в жителях этих весей, целыми днями копошившихся в земле. Такие же смерды и холопы, как и в русских княжествах. Зато в городах больше было каменных да кирпичных строений, будь то храмы или же дворцы польского боярства — ясновельможного панства да шляхты.

«А Курская земля все более отличается, — сравнивал курский князь окрестные места со своими владениями. — Ярче, пожалуй, будет, кра-сочнее, добрее. Пусть там леса не такие темные, дремучие да обширные, зато березовые рощи, светлые да ласковые, всегда как весеннее сол-нышко, чего стоят! А степи-то, степи! Особенно по весне. Не степь — ковер из трав и цветов! Тут такого что-то не встречается. Мрачновато как-то… не наше, не родное».

Действительно, природа Курского Посемья значительно отлича-лась и от Черниговского и Северского Подесенья, где преобладали ог-ромные массивы смешанных лесов, и от Новгородско-Псковского края — царства огромных болот и бескрайних хвойных лесов, и, конечно же, от особенностей природы Польши. Без всякого сомнения, на землях и волостях Курского княжества лесов было немало. И хвойных, и сме-шанных и лиственных. Особенно вдоль русел рек Семи, Тускора, Свапы или Псла. Недаром же леса, в том числе и дубовые рощи, облюбовав-шие возвышенные, холмистые, прогреваемые солнцем места, были главным поставщиком строительного материла. Однако преобладали на Курской земле степные просторы. Кое-где, как правило, вблизи селе-ний, уже познавшие соху или плуг пахаря-ратая, но в большинстве сво-ем еще остающиеся действенно-нетронутыми. Конечно, и среди степ-ных просторов нет-нет, но вдруг возникнет то тут, то там темной массой лесной кряж. Но это всего лишь малый островок, который, как драго-ценный камень на чувственной груди женщины, в летнюю пору являет-ся изумрудным украшением царственной степи. По осени же — это язык божественного пламени, вдруг опустившийся на грешную землю, но не испепеляющий ее, а согревающий. Курские леса, как и все другие, пол-ны не только тенистой прохлады, но и таинственности. Даже в зимнюю стужу, когда они сиротливы и беззащитны в своей продрогшей и озяб-шей наготе, ощущения таинственности, вечной сказочности никогда не покидает их.

Особенности Курской земли, Курского Посемья сказывались не только в различии лесных угодий и степных просторов, но и в особен-ностях охотничьих промыслов. Только в Курской земле можно было еще поохотиться на дикого, первобытного по своей сути и свирепости быка — тура, любившего не только тенистость лесов, но и разнотравье степей. Только в Курской земле можно было подстрелить из лука не только дикого гуся, лебедя, рябчика, глухаря или тетерева, которых и в других краях было предостаточно, но и красавца-фазана, и дрофу, обо-жающую высокотравье степных просторов.

Нахлынувшие воспоминания вызвали благостные, с легкой и свет-лой грустинкой чувства об оставленном курском уделе, о доме. «Бог мой, — улыбнулся Святослав, — наверно старею. Чуть слеза от умиления не навернула. Впрочем, как говорится, на чужой сторонушке рад и во-ронушке».